Забракованные

— Спасибо, — повторила Амелия с нажимом, и Дафна послушно замолчала.

Золотой цвет платья Мэл тоже категорически не шел, сливаясь с ней и делая ещё более блеклой. Однако цвет подвенечного наряда был многолетней традицией и частью самой церемонии, без него в храме ее бы не приняли.

— Дафна. — Повинуясь внезапному порыву, Амелия обернулась к замершей подле нее девушке. — А ты бы хотела поехать со мной в мой новый дом?

В том, что придется уехать из особняка Бриверивзов, она не сомневалась. Гидеон ясно сказал: Монтегрейн приезжает в Цинн ненадолго и планирует вернуться в свое поместье в ближайшее время. Глупо было бы рассчитывать, что он оставит ее в столице.

— Я, миледи? — Девушка польщенно зарумянилась.

Учитывая, что, помимо Дафны, в доме оставались лишь пожилая кухарка и конюх, вопрос был бессмысленным. Но, видимо, девушка сочла предложение Амелии выражением особого расположения и… доверия? Мэл знала Дафну меньше месяца — слишком мало, чтобы успеть к ней прикипеть и тем более начать доверять. Все было гораздо прозаичнее: приличия не позволяли леди отправиться в дальнюю дорогу без личной служанки. Правила, которыми она когда-то пренебрегла, оставив верную Клару на юге по настоянию Бриверивза. Правила, о которых Дафна явно не догадывалась, а потому восприняла слова госпожи как комплимент.

— Поедешь? — повторила Амелия. — К сожалению, я не могу обсуждать с тобой будущее жалование, это полностью зависит от лорда Монтегрейна, но…

— Поеду, поеду, госпожа! — Дафна даже не дала ей договорить, радостно захлопав в ладоши.

Мэл посмотрела на нее укоризненно, и девушка, покраснев ещё больше, опустила взгляд. Кто знает, какие правила приняты в доме Монтегрейнов? Амелия спокойно воспринимала подобные вольности от работников. В доме ее отца слуги служили по много лет и считались чуть ли не членами семьи. Эйдан же, если бы его перебили подобным образом, мог выпороть виновного. Поэтому Мэл предпочла не рисковать и напомнить Дафне о приличиях.

— Тогда собери вещи, пока меня не будет, — распорядилась коротко. — Я не знаю, сколько у нас будет времени на сборы.

— Конечно, конечно, миледи, — затараторила Дафна. — А ваше… — запнувшись и снова покраснев, уточнила девушка. — Вдовье платье сложить в чемодан?

Амелия перевела взгляд на зеркало. От золотого наряда, сияющего в лучах бьющего сквозь незашторенные окна солнца, слепило глаза.

Отвернулась.

— Возьми.

* * *

В Цинне имелось три крупных храма, не считая множества мелких для простого люда. Однако, несмотря на вероятность совпадения — один к трем, приехавший за Амелией экипаж привез ее именно в тот, где почти пятнадцать лет назад она венчалась с Эйданом.

— Госпожа, прошу вас. — Слуга в сером сюртуке галантно подал ей руку в белоснежной перчатке. На кого тот работал и кто оплатил его услуги, Мэл не уточняла — за ней просто приехали в назначенный срок и повезли в назначенное место.

Не медля и не колеблясь, она подала ладонь, тоже в перчатке, только в высокой и кружевной, и осторожно выбралась из экипажа, придержав длинный шлейф платья. Этим шлейфом, неудобной данью традиции, Дафна восхитилась сегодня особенно. Если бы неискушенная девушка увидела то платье, в котором Амелия переступила порог этого храма в первый раз, должно быть, и вовсе лишилась бы чувств. Нынешний наряд был скромным настолько, насколько позволяли приличия.

Утреннее солнце, будто в насмешку над фиктивной свадьбой, скрылось за серыми, пухлыми от влаги тучами, начал моросить мелкий дождь, и, оказавшись на улице, Мэл смогла по достоинству оценить золотистую вуаль, закрепленную в волосах и полностью прикрывающую лицо.

Поднимаясь по ступеням храма, Амелия отметила необычную тишину вокруг. Она знала, что церемония будет проведена без присутствия гостей. Однако ни на крыльце храма, ни подле него не обнаружилось ни единого попрошайки, завсегдатаев этого места, а на улице — ни одного прохожего. Неужели Гидеон побоялся, что кому-то может взбрести в голову сорвать свадьбу, и перекрыл улицу?

Слуга с торжественным видом проводил Мэл до дверей храма и остался снаружи. Лишь приоткрыл одну из огромных расписанных золотом створок и жестом пригласил ее внутрь.

Отбросив лишние мысли, Амелия вздохнула и переступила порог.

* * *

В прошлую церемонию бракосочетания шестнадцатилетняя Амелия Грерогер была полна надежд на светлое будущее. Ужасно волновалась и боялась оступиться в проходе или наступить на шлейф платья. Жизнь только начиналась, и у алтаря ее ждал, как ей казалось, самый прекрасный, великодушный и добрый мужчина в мире.

В этот раз волнение длилось недолго. Сердце предательски ёкнуло при виде храма снаружи и еще несколько минут билось пойманной в сачок бабочкой, когда Амелия оказалась внутри. Пламя свечей, украшающих храм, колыхнулось от сквозняка, и вновь выпрямилось, когда двери за спиной невесты закрылись. В унисон с ними выровнялось и сердцебиение, стоило Мэл в полной мере осознать, что волнение не было связано с предстоящей церемонией, а лишь являлось отголоском воспоминаний. Ей не о чем было волноваться. Когда все решено — волнение бессмысленно.