Забракованные

— Щедрой паствы, святой отец, — бросил на прощание уже не просто бледному, а позеленевшему священнику и, не дожидаясь жены, прихрамывая и тяжело опираясь на трость, направился к выходу из храма.

Служитель снова обернулся в темный проход за своим плечом, затем недобро глянул на Амелию и, уже не сдерживаясь, потряс кулаком в сторону удаляющегося молодожена.

— Боги все видят!

— Не сомневаюсь, — отозвался Монтегрейн, не сочтя нужным оборачиваться.

Мэл здраво рассудила, что в данном случае вежливые прощания излишни, и поспешила за супругом.

* * *

Монтегрейн остановился только у подъездной дорожки, где его ждал черный экипаж без опознавательных знаков, а ее — все тот же, который привез сюда.

— Заеду за вами завтра на рассвете, — бросил новоиспеченный муж через плечо. — Будьте добры собраться и не тратить мое время.

Отчего-то Амелия подсознательно ждала уже знакомого: «Поняла? Не слышу!» Но мужчина, не поинтересовавшись, поняли ли его, захромал к своему транспортному средству.

— Леди Монтегрейн? — любезно улыбаясь, окликнул ее приписанный к экипажу слуга в сером сюртуке и распахнул дверцу.

Ушло не меньше нескольких секунд, прежде чем Мэл поняла, что данное обращение относилось к ней.

Леди Амелия Монтегрейн.

Род Бриверивзов оборвался окончательно.

Глава 6

Экипаж остановился возле двухэтажного особняка, обнесенного глухим высоким забором.

Когда Рэймер был ещё ребенком, они с родителями и сестрой часто проводили время в Цинне. Тогда столичная резиденция Монтегрейнов была обжита и ухожена, а ворота только и делали, что распахивались, чтобы принимать гостей.

Мать очень любила этот дом. После смерти жены отец перевез детей в поместье. Сам заезжал сюда время от времени, иногда жил, когда по долгу службы приходилось надолго задерживаться в столице.

Теперь же, после и его кончины… Теперь проще было установить непрозрачную ограду, чтобы любопытные поменьше совали носы не в свое дело.

Скрипнули рессоры, когда спрыгнувший со своего места кучер открыл ворота и забрался обратно. Экипаж въехал во двор, прошелестев боками по высокой, давно не кошенной траве, сильно разросшейся и теперь нависающей над каменной подъездной дорожкой; остановился.

Рэймер распахнул дверцу и, опираясь на трость, выбрался наружу.

Упорная трава не только норовила превратиться в настоящий лес там, где раньше обретались материны любимые клумбы, но и стремилась одолеть каменное покрытие — проросла в местах стыков плит и даже приподняла и скосила бледно-серые квадраты. Из-за этой неровности пришлось несколько раз переставлять трость, чтобы получить должный упор и не свалиться под колеса.

Кучер инстинктивно дернулся в порыве помочь, но тут же замер на своем месте, напоровшись на красноречивый взгляд господина. Стоило самому стать калекой, чтобы понять, сколь раздражающей может быть чужая непрошенная помощь. Будь Конрад жив, оценил бы иронию.

Убедившись, что твердо стоит на ногах, Рэймер сделал несколько шагов вперед, чем тут же воспользовался один из коней и нагло ткнулся мордой в плечо хозяина, намекая, что неплохо было бы отблагодарить ездовых за поездку.

Монтегрейн погладил животное по бархатистой переносице и мягко отодвинул от себя конскую голову; тот оскорбленно фыркнул.

— Олли, ты до завтра свободен, — отпустил Рэймер кучера.

— Спасибо, милорд! — Юноша мгновенно расплылся в улыбке.

Оливер был в столице впервые и жаждал рассмотреть ее во всей красе, но вся прошедшая неделя пролетела как один миг — в разъездах.

Монтегрейн только отмахнулся от благодарности, еще раз погладил обиженного коня и, тяжело наваливаясь на трость, направился по вздыбленным плитам к крыльцу.

— Милорд! — окликнул Оливер, когда он был уже на ступенях. Рэймер обернулся. — Может… — Юноша смущенно потер затылок. — Траву покосить?

Монтегрейн покачал головой.

— Отдыхай.

И так заездил парнишку в прямом и переносном смысле этого слова.

На самом деле, Рэймеру было наплевать, в каком состоянии находится особняк. Живущая в Западном округе сестра столичным домом не интересовалась. А он не собирался появляться здесь в ближайшее время.

Или вообще никогда, если новая женушка его прирежет. Или зачем там еще король и его верный пес повязали им с бывшей Бриверивз обручальные браслеты?

— Как скажете, милорд! — Улыбка Оливера стала шире.

— Не напейся только, — усмехнулся Монтегрейн.

* * *

Доковыляв до гостиной, он сбросил сюртук и не глядя швырнул его на софу, сдернул с шеи платок.

Рэймер с детства не любил официальные наряды. К счастью, Гидеону хватило ума, чтобы не предавать огласке внезапную женитьбу. Если бы храм сверху донизу набили гостями, было бы гораздо хуже. А так — терпимо. Скандал, плавно переходящий в общественные пересуды, разразится гораздо позже, когда молодоженов уже не будет в городе. Если бы вместе со сплетнями в Цинне можно было оставить ещё и новоявленную супругу, цены бы ей не было.