Заброшенная могила

Леонид Лысенко ни одно из таких учебных заведений не заканчивал. Он, что называется, был прирожденным «агентом для спецопераций». И как мимо него прошли специалисты «контор», отвечающие за подбор кадров, было непонятно. Скорее всего, снова сыграла роль его запоминающаяся внешность — ведь требования к тем, кто идет «на холод», то есть воплощает в жизнь разработанные генералами операции по «гашению объектов», включали их «незаметность». Самый лучший киллер — тот, кто не только в толпе, но и на «узкой дорожке» сумеет внушить встретившему его человеку, что он — тень, призрак, манекен, на худой конец, случайный прохожий. Леня Лысый такими качествами не обладал. Зато обладал другими — абсолютной преданностью своему боссу и способностью разработать и организовать любую операцию. И провести ее — с тем только условием, чтобы после ее окончания не оставалось живых свидетелей.

Всезнающие спецслужбы, как ни странно, не имели на Лысенко никаких особых данных. Купцов слишком берег своего «специалиста по особым поручениям», чтобы так, за здорово живешь, отдать его кому-то на съедение. Поэтому Леня и дожил до возраста, до которого дотягивает далеко не всякий киллер, тем более замешанный в устранении весьма авторитетных лиц.

* * *

— Руслан Альфонсович, у Ферапонтова ничего на Хвостова нет, — отчитался Загряжский в пятницу утром. — То ли он ангел во плоти, то ли очень хорошо концы прячет.

— Разведчик, что ты хочешь, — буркнул Купцов, который почти не сомневался, что с этой стороны подойти к отставному офицеру ГРУ не удастся. — Твои предложения?

— Ну, какие предложения… — развел руками Загряжский. — Мы его, конечно, обломаем сегодня, все-таки нас, почитай, сотня, а он с собой едва ли десяток народу приведет. Массой задавим.

— Массой… Хрен его знает, того Хвостова, что он вообще замыслил? И вот же гад, в командировку свалил и телефон отключил. «Абонент временно не доступен…» Неужели придется «тяжелую артиллерию» применять? Ох как не хотелось бы… Ладно, ступай, мне к совещанию готовиться надо.

К совещанию Купцов принялся готовиться весьма своеобразно. Он тут же схватил мобильник и вызвал к себе Леню Лысого. Тот появился в кабинете заместителя мэра, украшенном портретом президента и гербами России и Москвы, через пять минут, поскольку занимал небольшую отдельную комнату этажом ниже.

— Сядь, посоветоваться надо…

Леня молча уселся на стул около приставного столика.

— Видать, снова тебе работа предстоит. Тряхнешь стариной?

— Кто? — коротко спросил Лысенко. — Неужто Хвостов?

— Ты догадлив, — ухмыльнулся заместитель мэра.

— Что ж он опять учудил? — спросил Леня, доставая из кармана четки и автоматически перебирая их. Эта привычка сохранилась у него с детства, когда некий целитель, которому показали психически неуравновешенного подростка, порекомендовал купить четки и приучить Леню перебирать их. Неизвестно, помогли четки или просто закончился переходный возраст, но психических отклонений у Лени Лысенко больше не наблюдалось. Если не считать отклонением готовность в любой момент разрядить пистолет в совершенно незнакомого человека.

— По-моему, настало время его убрать. Слишком «шуметь» стал, мешает. И «кино», как видишь, не помогло…

— Не рано ли, Руслан Альфонсович? — спросил Леня. — Убрать-то его можно и нужно, но вот откуда ноги растут, все сразу и просекут. С ним по-другому бороться надо. Спровоцировать как-нибудь…

— Ну так спровоцируй, — жестко сказал Купцов. — Мне тебя учить, что ли? А то он, видишь, расширенное совещание на сегодня созвал. А меня, своего непосредственного начальника, пригласить забыл. Склероз, видать…

— Именно склероз, — хохотнул Леня Лысый. — Я в курсе… Только провалится его совещание. И именно потому, что Хвостов ваш забывчив больно. Он запамятовал, что июль в разгаре.

— Ну и что?

— А то, что две трети народа в отпусках. Он как-то упустил это из виду…

— А ты-то откуда знаешь, что директора кладбищ в отпусках? — удивился Купцов.

— Мне, Руслан Альфонсович, по роду деятельности все знать положено. Иначе какой я… референт?

Купцов довольно рассмеялся, недобрым словом помянув дурака Загряжского, который и сам в отпуск не спешил, и «отпускными» делами коллег не интересовался, а кипиш поднял такой, что впору танковую дивизию вызывать…

* * *

Совещание, на которое Хвостов возлагал такие большие надежды и которого весьма опасался его скрытый враг, состоялось. Но на него вместо сотни приглашенных явилось… семнадцать человек! Остальные были в отпусках либо отсутствовали по каким-то иным уважительным причинам. С теми «шестерками», чуть ли не простыми землекопами, которых руководители кладбищ прислали вместо себя, говорить было бессмысленно, и Хвостов, выругавшись про себя, понял, что эта система напоминает пресловутого киношного Горца — Дункана Мак-Лауда: куда ни бей — выживет, и только если отрубишь голову — ему и кирдык придет…

Что ж, для этого его сюда и назначили.