Заброшенная тропа

Броуди замер. Воздух в оранжерее завихрялся от вентиляторов, которые работали у нас круглый год. Их жужжание было единственным звуком, который нарушал тишину. Я даже не слышала его дыхания.

— Броуди, — позвала я.

Он даже не задал вопрос, уверена ли я, что он отец ребенка.

— Броуди.

В трубке повисла тишина.

Я отняла телефон от уха, и у меня отвисла челюсть. Было тихо, потому что он повесил трубку.

— Вот сукин сын.

Бросив телефон на стол, я вскочила со стула и прошествовала через оранжерею. Он повесил трубку. Он действительно повесил трубку. У меня руки чесались придушить что-нибудь — или кого-нибудь, но этот кто-нибудь жил в Аризоне.

— Как он посмел бросить трубку? Как он, черт возьми, посмел? — мой голос эхом разнесся по пустой комнате. — Гррр. Ненавижу его.

Я дважды обошла оранжерею, и с каждым шагом мое раздражение росло. Сидеть за письменным столом означало только сходить с ума, поэтому я схватила пару кожаных перчаток и принялась за работу. Я придвинула к столу табурет и начала сажать семена для весны. Калибрахоа. Космея. Циннии. В планы не входило сажать их раньше января, но несколько дополнительных дней не помешают.

Я никогда не была в восторге от сортов, которые мы сажали. Мой предшественник и наставник тоже не был в восторге. Он научил меня, что иногда самые удивительные растения — это не что иное, как обилие цветов. Я предпочитала выносливые растения, которые выдержат регулярные прикосновения гостей и обнюхивания домашних животных и детей.

Моя злость на Броуди составляла мне компанию, пока я терялась в грязи, семенах и тихой круговерти оранжереи. Клара несколько раз пыталась дозвониться, но я переключила ее на голосовую почту и отправила сообщение, что перезвоню позже. Я не могла с ней разговаривать, особенно когда она была так близко к Броуди. Ублюдок.

Несколько часов спустя, далеко за полдень и ближе к обеду, у меня заурчало в животе так громко, что звук эхом разнесся по оранжерее.

Аппетит вернулся, и впервые за сегодняшний день я почувствовала зверский голод. То же самое происходило вчера и позавчера. Мое тело ничего не хотело до четырех, а потом я ела, ела и ела до самого сна.

Быстро прибравшись на рабочем месте, я вернулась к своему столу за курткой и ключами. Я набросала на стикере сообщение для персонала, чтобы они полили лотки с семенами, которые я посадила, пока буду в Аризоне на каникулах, хотя в этом не было необходимости.

Команда, работавшая на зимних площадках, работала полный рабочий день. Все они были в отеле, выполняя краткий список дел, который я составила этим утром. Если пойдет снег, они займутся уборкой и вспахиванием. И они будут поливать растения как внутри отеля, так и здесь тоже.

Сегодня у меня не в первый раз было плохое настроение, из-за чего пришлось ухаживать за новыми растениями.

Заперев оранжерею, я побежала по тротуару в «Галлауэй», надеясь, что у шеф-повара найдется что-нибудь теплое. Суп из моллюсков подойдет. Или паста. Или суп-пюре с макаронами. Может быть, еще хлеба.

Можно ли мне есть суп-пюре из моллюсков? Я ввела быстрый поиск в телефоне. Скоро мне придется найти врача и узнать подробности. Клара купила кое-что из одежды, когда была беременна Августом, но, поскольку мы не жили вместе, я не могла вспомнить, что именно.

Сегодня меня заботило только то, чтобы суп из моллюсков был безопасен, как и углеводы.

На кухне шеф-повар встретил меня широкой улыбкой, как будто ожидал увидеть. Прошло всего несколько дней, и мой странный график приема пищи стал предсказуемым. Он приготовил миску супа и один из своих изысканных сэндвичей с сыром на гриле. Я съела все это в комнате отдыха для сотрудников, запив кока-колой и съев печенье из автомата.

С полным желудком и подавленным настроением я достала телефон и позвонила сестре.

— Привет, — ответила Клара. — Ты в порядке?

— Я не знаю, — призналась я.

— Броуди…

— Не надо. Пожалуйста, — взмолилась я. — Я не хочу говорить о Броуди. Не сейчас.

— Ладно. Ты все еще хочешь приехать сюда завтра?

— Да. — Я не позволю Броуди украсть у меня Рождество. — Я буду там.

Может быть, если мне повезет, он найдет другое место для проведения праздников. Да, нам нужно было многое обсудить и разобраться, но это могло подождать. У нас будут месяцы, если Броуди захочет участвовать.

Захочет ли он участвовать в жизни нашего ребенка? Или он поступит как Деван и исчезнет? У меня упало сердце. Как я смогу объяснить ребенку, что он не нужен его отцу? Что отец бросил его ради частных самолетов и роскошных особняков?

Может быть, Броуди удивит меня. Может быть, он останется со мной. Как мы будем растить ребенка из разных штатов? Как мы будем справляться с праздниками? Смогу ли я отдавать своего ребенка только по особым случаям?

— Так много всего нужно выяснить, — прошептала я.

— Ты выяснишь.

— Да, — пробормотала я. — Нам будет о чем поговорить завтра.

— Было бы неплохо поговорить.

— Прости, что не рассказала тебе о Броуди.

— Я понимаю. — И правда в ее голосе немного смягчила чувство вины. Мы разберемся с этим, как преодолели все препятствия, которые жизнь ставила на нашем пути. Вместе.