Заброшенный сад Персефоны

– Вуаля! – улыбнулся Виктор и обернулся к Акони. – Черт!

Охотник лежал на площадке раскинув руки. Ругая себя за глупость, инспектор склонился над лежащим. Он осторожно потряс Акони за плечо.

– Эй, дружище, все в порядке! Извините, что так вышло. Трудно привыкнуть к тому, что люди не знают элементарных вещей.

Акони осторожно приподнял голову и внимательно посмотрел на Виктора, не выказывая никаких эмоций. Затем встал и отряхнулся.

– Все нормально, – произнес он безразличным тоном, быстро подошел к двери и открыл ее. – Идем.

Такое поведение как-то не слишком отвечало норме. Испуг, удивление, хотя бы недоумение, все что угодно готов был увидеть Виктор, но только не безразличие. Ведь охотник явно испугался, раз упал… Хотя – стоп! Он же не такой дикарь. Он тут наверняка всего насмотрелся, а чем изображение, висящее в воздухе, отличается от местных миражей? Не от экрана он спасался, вот что. Виктор шагнул в освещенный и увидел, что Акони сидит в углу, широко расставив руки и ноги. И лицо такое, словно ждет чего-то.

– Что случилось, дружище? – поинтересовался инспектор.

– Ты и сам должен знать. Короткий сезон не кончился, сядь, чтобы Стабилизация тебя не разбила о стены.

– Я постою лучше.

– Как знаешь, – пожал печами охотник.

Он сидел в углу и исподволь разглядывал демона. Странный этот Виктор все ж таки, Стабилизации не боится. Нет, скорее, ничего о ней не знает, если так сильно его тогда пошвыряло. А может, он и правда не демон? Может быть, он не со Дна пришел, а совсем даже наоборот? Тогда стоит его предупредить, разъяснить опасность.

– Ты все же лучше сядь. Начнет трясти Стабилизация, и можно сильно удариться, как там, на Осевой тропе.

– С чего ты взял? – спросил Виктор.

– Я видел призрака, что возник перед тобой. А призрак – предвестник Стабилизации. Чем дольше он виден, чем больше его размеры – тем сильнее трясет, – Акони пожал плечами. – Об этом же все знают. И Дну, и Земле такое известно.

– Земля? Ты знаешь про Землю?! – поразился Виктор.

– Конечно. Я туда хотел попасть, там моя… жена.

Вот теперь изумленный Виктор уселся на корточки и прислонился плечом к стене. Но принял такую позу он вовсе не из-за опасений последствий работы т-стабилизатора, а чтобы можно было смотреть собеседнику в глаза.

– Жена – там… – прошептал он одними губами, отказываясь верить сказанному, но хранитель сумел услышать слова.

– Ты видел ее? – вопрос Акони был полон надежды.

– Н-н-не знаю… – растеряно ответил инспектор. – Как ее зовут?

– Лара.

– Мне не попадались документы о том, что…

Прервавшись, Виктор потряс головой. Что-то тут не то. С «Дилоса» ушел только один эвакобот, на борту спасательного судна находилась только одна женщина. И это было два столетия назад! Может, тут речь идет о некой легенде?

– Она улетела на эвакоботе? – осторожно задал вопрос Виктор.

– Она прошла через Дверь, пока я был на охоте. Ее должны были отправить на Землю, – охотник помолчал и добавил: – К вам.

– Там много людей. Я знаю далеко не всех обитателей своего мира.

– А, конечно! На Земле должно быть достаточно людей, – задумчиво покивал Акони. – Много сезонов они уходили к вам. А кто-нибудь знает всех?

– Думаю, Информаторий в курсе.

– А, так вы у себя зовете Творца, – догадался охотник.

– Не уверен. Не слышал о таком названии, по крайней мере. Мы создали Информаторий, сотворили, можно сказать. С чего бы он сам творцом стал?

Виктор отвечал уверенно, но чувствовал себя очень неуютно, словно беседовал с человеком, которого поразило тяжелое психическое расстройство. А потом до инспектора дошло, что ни о какой болезни речи нет. Просто теперь Земля для местных обитателей – религиозный символ. У этого охотника умерла жена, и бедняга пытался ее отыскать. Вряд ли он считал свою супругу плохим человеком, а значит, Земля – некий аналог рая. Ну и противоположность обязательно должна быть, чтобы отправлять туда грешников. Раньше ад был под землей. Ну и здесь как-то так. Ну а раз поверхности Венеры не видно, то ад наверняка поместили в бездне под «Дилосом». Любые ответы Акони, касающиеся этого мира, надо воспринимать совсем с иных позиций. В свою очередь это означает, что никаких интеллектуальных групп, способных управлять техникой колонии нет и быть не может. Есть деградировавшее человеческое общество, поклоняющееся, скорее всего, свету и всему, что с ним связано. Жрецы, хранители – носители религиозных догм. Наверняка общество разделено на классы, как принято у примитивных народов. С упырями пока непонятно. Наверное, это какие-то автоматы. Хотя интересно, чем они заслужили такое прозвище?

––