Заброшенный в природу

Я посмотрел вверх. Днем небо обманчиво, а ночью оно выглядит бездонным, безбрежным, высоким и очень далеким, пустым и необъятным. Это из-за бесчисленных звезд, разбросанных на черном бархате. Интересно, во сколько раз путь до самой близкой звезды длиннее пути до Севильи? Я попытался себе представить какого-нибудь путника, которому надо попасть, скажем, на Андромеду. Это несколько приободрило меня, потому что мое положение, по сравнению с ним, было намного благоприятнее. Даже очень неплохим. А что бы я сделал, окажись я на его месте? Как бы поступил, если бы мне сказали: «Гимараеш, вот тебе еда, вода, все необходимое, и ты должен отправиться, скажем, на Андромеду?» И если бы у меня не было выбора? Мне кажется, я бы впал в отчаяние. Может быть, просто лег бы у дороги и стал ждать смерти. Или, возможно, пошел бы скитаться по бесконечным дорогам, подобно Вечному жиду. Какая нелепая судьба у Вечного жида! Я только сейчас вдруг задумался над этим. И все паломники, которые каждый год тащатся по дорогам в Иерусалим или другие места, — что это за люди? Или наоборот, подобно отцу Хесуса… Но они хорошо знают, насколько длинен путь от Испании — он может занять у них около двух лет. Кроме того, по всему видно, что им интересно знакомиться с миром. Бредут себе два года — из города в город, из страны в страну, а потом всю жизнь рассказывают об этом. Но мне такое не было бы интересно. По сравнению с ними у меня положение лучше. Что уж тогда говорить о Васко да Герейре? Он путешествовал не два, а три года, причем окруженный со всех сторон водой, — однообразный голубой океан, где и увидеть-то нечего, кроме бескрайней водной глади или, скажем, волн, готовых поглотить тебя в любую минуту. Страшно и уныло! А когда вернулся, напоролся на ржавый гвоздь и умер. По сравнению с ним мое положение, вне всякого сомнения, намного лучше. Васко да Герейра как раз собирался жениться перед тем, как умереть. Он несколько лет встречался с одной девицей, но все откладывал свадьбу. Я часто говорил ему: «Васко, хватит уже водить девушку за нос. Женись на ней!» А он отвечал: «Ну да, только деньги мои будет расходовать. Жена, детишки сопливые пойдут — это же какие расходы!» Но под конец сдался: «Вот заработаю немного денег, вернусь из этого плавания, тогда и женюсь!» Я предупреждал его, что девица может отказаться ждать еще два года, пока он будет плавать, и, помнится, мы с ним много тогда спорили по этому поводу — будет она его ждать или нет. А он от этого гвоздя взял да и умер.

Девица вышла замуж за другого. И теперь у нее жена, дети… Тьфу, муж, дети… Ага, эта темная полоса внизу, наверное, Гвадалквивир.

Я поднял камень и швырнул его в ту сторону. Уже было подумал, что не попал, но потом услышал всплеск. Ничего не скажешь — глубокая река. Невозможно ни с чем спутать. Одним словом — Гвадалквивир!

А эта палка только путается у меня в ногах. Вот и сейчас — чуть было не упал. Я так разозлился, что возникло непреодолимое желание и ее бросить вслед за камнем. Но я сдержался.

Urbi et Orbi.

А у той девушки, помимо всего прочего, было особенное имя — Хуана. Я вдруг задумался, какими разными сотворила природа мужчин и женщин! (Здесь нужно кое-что разъяснить читателю. Конечно, дорога в Севилью не столь длинна, как в Иерусалим, но и короткой ее не назовешь. Поэтому времени поразмышлять у меня было достаточно. Скорее, даже не размышлять, а просто перебирать в уме разные вещи, о которых в другое время я бы даже не вспомнил, так как они, по-моему, гроша ломаного не стоят). Женщина и статью поменьше, и вообще другая. Вот, например, смогла бы она построить дворец Эскориал? Я сильно сомневаюсь. Я попытался было представить себе, как группа женщин таскает огромные камни, необходимые для строительства дворца, и у меня ничего не вышло. Не потому, что у меня какое-то особое мнение об Эскориале. Напротив, я уже упоминал, что считаю его самым уродливым зданием на свете. Или, по крайней мере, самым уродливым большим зданием. Но все равно, я не вижу, как женщина могла бы соорудить самое большое уродливое здание на свете. Если бы природа состояла только из женщин, то таких зданий просто бы не было. А что это значит? А это значит Urbi et Orbi, Святой отец. Римлянин Эпиктет, «L'Amour des amours»… Интересно, мог бы Магеллан быть женщиной? И вообще, человеческая самка смогла бы открыть Америку? Что общего у нее с мореплаванием, с океанами? Конечно, женщина тебе скажет, что все, о чем ты говоришь, это абсолютные глупости. Как ты можешь заставить ее подняться на вонючую, качающуюся палубу и отправиться «вперед к закату», как любил говорить Васко да Герейра? Ничего у тебя не выйдет! Васко даже попытался посвятить этому (то бишь мореплаванию) стихотворение. На это его вдохновила поэма Лопе. Произошло это в таверне дона Педро «Три жеребца», что на площади Сан-Франциско. Но Васко смог придумать только две строчки, вернее, полторы…

Плывем мы к солнцу дальнему по морю незнакомому,
И золото добудем…