Заброшенный в природу

— Благодарение Господу! — воскликнул падре, молитвенно сложив руки.

Доктор хмыкнул и направился ко мне, стуча каблуками по плитам, с двумя сигариллами во рту, держа в одной руке палку, а в другой — свечу. Клубок дыма над его головой за ним не поспевал.

— Сеньоры, — сказал доктор, вынув сигариллы изо рта. — Мы свою работу выполнили. Я думаю, что в этой церкви больше не повторится явление такого рода. Но если вдруг повторится, — обернулся он к святому отцу, — теперь ты знаешь, что нужно делать.

Доктор взял у Хесуса палку и протянул ее священнику: — Ты не крестись, а лучше возьми эту палку и сигариллы.

Доктор погасил сигариллы и также протянул их падре. Потом быстро прошел мимо нас и вышел наружу. — Поехали, Хесус, — крикнул он, направляясь к карете, — не ночевать же здесь.

— Иду, сеньор, — ответил Хесус, который в эту минуту придерживал передо мной дверь, чтобы я мог пройти.

Снаружи уже почти стемнело. Толпа продолжала стоять, выжидательно глядя на нас.

— Слава богу, все цело, ничего не украдено! — крикнул доктор, выглянув из кареты, куда он уже успел забраться, и теперь придерживал дверцу рукой.

— Что случилось? Что это было? — загалдели люди.

— Внутри что-то было… — начал рассказывать я.

— Наука победила, глупцы, — прервал меня доктор, — вот что это было. — Наука восторжествовала!

Я забрался в карету, доктор закрыл дверцу со своей стороны, я тоже захлопнул со своей. Потом карета слегка качнулась — это Хесус вспрыгнул на козлы. «Но, трогай!» — вскричал он, и спустя секунду мы понеслись вперед.

Дорога от Утреры до Севильи неблизкая, и мы с доктором невольно заговорили о случившемся.

— То, что там находилось, сеньор, — необыкновенно подвижное, — начал я разговор. — Оно перемещалось из одного конца церкви в другой, подобно ветру.

— Конечно, — сказал доктор. — Духи — они такие.

— Но ведь вы же сказали, что духов нет…

— В принципе это так, хотя всякое случается, бывают и исключения. А духов и вправду не существует, — утвердительно кивнул доктор Монардес. — Недоразумения случаются. Точно так же, как в науке, Гимараеш. Есть правила, а есть исключения.

— Значит, получается, что духи все-таки существуют, — произнес я, немного поразмыслив.

— Почему ты так думаешь? — возразил доктор. — Духов нет. Просто попадаются какие-то недоумершие сумасшедшие идиоты, плод какого-то сбоя в деятельности природы, но даже они — большая редкость. Ты когда-нибудь видел мух, которые вдруг исчезают?

— Нет, — признался я.

— Иногда, — стал рассказывать доктор, — особенно в Испании, поскольку она находится на юге, — он предупредительно поднял палец вверх, — муха, которая до этого свободно летала у тебя в комнате, вдруг исчезает. И если ты, подобно мне, привык убивать каждую муху, которая осмелится влететь в комнату, рано или поздно ты обязательно отметишь этот факт. Нельзя сказать, что она где-то прячется или садится там, где ты можешь ее не увидеть. Это тоже возможно, но бывает реже. В случае, о котором я говорю, она просто исчезает. Вот так летает себе, летает и вдруг исчезает. Иногда снова появляется, а иногда нет. Это просто ошибка в деятельности природы, functia errуnea. То же самое касается и так называемых духов.

Доктор умолк, и некоторое время мы ехали молча. Наши тела раскачивались из стороны в сторону, потому что карета тряслась по неровной каменистой дороге. Вперед — назад, налево — направо; вперед — назад, налево — направо.

— В принципе, — снова заговорил доктор, — пять всегда больше трех. Если ты не веришь, дай мне пять дукатов, а я дам тебе три. Однако три арбуза больше пяти яблок, а порой и три яблока могут быть больше пяти других яблок.

— Разумеется, так, — согласно закивал я головой. — Три яблока из Педештры намного больше пяти яблок из Рокельме. Это местечки в Португалии, — пояснил я.

— Вот видишь! Но ты, тем не мёнее, не станешь утверждать, надеюсь, что три больше пяти. Это просто недоразумение. Обычно недоразумения можно разрешить, если к правилу добавить кое-какие уточнения. Но иногда требуется много уточнений. Духов не существует, но порой нужно уточнить. Необходимость в подобных уточнениях мы и называем недоразумением.

— Ясно, — сказал я.

— Во всяком случае, это совсем не так, как считают невежественные крестьяне, — что некая бессмертная душа носится туда-сюда в воздухе. Она якобы может размышлять, у нее есть память, она может чувствовать и может даже что-то нам сообщить. Это просто бестелесная масса, не до конца умершая субстанция, которая может стучать тарелками или другой посудой, но вряд ли способна на что-то большее. Это исключительно редкая ошибка природы, нечто подобное уродцу с тремя руками, и ее лучше сразу уничтожить, потому как она создает лишние проблемы.

— Но мы не знаем, как ее уничтожить, — заметил я.

— Не знаем, — согласился доктор, — но догадываемся. Палкой. Дубинкой. Огнем. Как любое другое животное. Держу пари, что они не выносят огня.

— Вы не выносите духов, сеньор, — сказал я. И тут же быстро поправился: — Не любите недоразумений.

— Я их ненавижу, — подтвердил доктор. — Я ненавижу все, чего не существует.