Заброшенный в природу

— Ладно, можно и сегодня, — доктор остановился, достал из кармана кошелек и отсчитал ему в руку несколько монет. — Ладно, ладно, не стоит, — махнул он рукой, когда Хесус открыл рот, чтобы выразить благодарность. — Гимараеш, — обратился он ко мне, — я пойду прилягу. Не думаю, что появится еще кто-нибудь, но если это все случится, скажи, чтобы пришел завтра. О чем бы ни шла речь. Даже если небо вдруг соберется падать.

— Хорошо, сеньор. Можете на меня рассчитывать, — ответил я.

Доктор поднялся по ступенькам в дом и закрыл за собой дверь.

Я подошел к Хесусу и обнял его за плечи.

— Хесус, ты болван, но я еще глупее тебя.

— Нет, сеньор, вот этому я никогда не поверю, — любезно ответил Хесус.

— Именно так, — повторил я. — Проклятая Португалия. В Португалии все дураки.

— Гм, — произнес Хесус задумчиво.

— Понимаешь, это буквально разлито в воздухе. И если ты, как и я, вырос там, то не можешь не заразиться.

— Гм, — снова повторил Хесус.

— Да, длинный язык — короткий ум, — задумчиво произнес я…

— Слушай, Хесус, — сказал я потом, бросив взгляд на темный дом доктора Монардеса. — Я думаю прогуляться до таверны дона Педро, пропустить стаканчик-другой. Если кто-то появится, скажи, чтобы пришел завтра.

— Но, сеньор, я тоже думал немного прогуляться… Так что не знаю…

— Нет, ты никуда не ходи, не стоит, — запротестовал я. — Я тебя хорошо знаю, да и ты себя знаешь тоже. Завернешь в какую-нибудь таверну и истратишь все деньги, а завтра доктор потребует отчет, где твоя новая одежда…Ты представляешь, что будет?

— Будет плохо, — ответил Хесус.

— Вот именно, — подтвердил я. — Так что тебе сегодня лучше побыть здесь. И если кто-нибудь придет, отправь его восвояси.

— Но сеньор… мне не хочется оставаться одному, — возразил Хесус. У меня даже мелькнула мысль, а не остаться ли мне, а Хесуса отправить домой, к жене, или вместе с ним пойти в таверну дона Педро, но тут он сказал: — Ладно, сеньор, я останусь.

— Вот и отлично, — обрадовался я и отправился по темной аллее — сначала медленно, а потом все больше ускоряя шаг. Уже почти стемнело. Когда я дошел до Калье-де-лас-Сьерпес, в городе уже зажигали уличные фонари.

Мне нужно было обдумать случившееся и сделать вывод. Хотя я не был особенно уверен, что это имеет смысл, — подобные вещи случаются только раз в жизни. Золотая птичка садится тебе на плечо. И в тот же миг ты говоришь какую-то глупость. Птичка тут же вспархивает с плеча. Прощай, Гимараеш да Сильва, прощай, глупый недотепа, ты меня больше никогда не увидишь… Из всего этого нужно сделать вывод. Но какой?

Что-то очень важное должно было родиться в моей голове в тот миг… Но что? И где же оно? Сколько я ни перебирал содержимое своей памяти, я не мог обнаружить там ничего существенного. И вот тут меня осенила важная мысль. Точнее, не в тот же самый миг, а уже позднее, вечером, когда я, пошатываясь, возвращался домой по улицам Севильи. Но так всегда и бывает: умные мысли приходят тебе в голову, когда ты меньше всего их ждешь. А мне вдруг стукнуло, что я могу сделаться ветеринарным врачом и лечить животных с помощью табака. В этой области почти не было конкуренции. Один-единственный доктор Дувар, которого прозвали Пабло-неудачник. А ведь по селам было много животных. Никто не лечил их с помощью табака, хотя в принципе было известно, что от некоторых болезней табак животным определенно помогает. Он может лечить их и от тех болезней, которыми страдают люди. Почему бы нет? Эта мысль показалась мне гениальной. Но на следующее утро, когда я проснулся, она уже не казалась мне такой гениальной, как накануне. Я даже подумал: «Ну вот, решил было сделать вывод — и что!» И вправду, ничего особенного, если учесть, какие обстоятельства этому предшествовали. Ну да, при дневном свете все выглядит по-иному, все бледнеет! Но потом, когда я вновь задумался, то постепенно изменил точку зрения. По сути, идея была неплохая. Я мог хотя бы попробовать, и, если окажется, что я нащупал правильную линию, я мог бы стать знаменитым и богатым. Даже не было нужды лечить животных от всех болезней. Я разузнал — через доктора Монардеса и других — некоторые подробности о положении в этой области. Оказалось, что во всех случаях, когда требовалась помощь ветеринара, это было связано с открытой раной — переломом, порезом, укусом, или если животное напорется на что-нибудь. Да, эта область медицины невероятно отстала. И в подобных случаях ветеринары всегда использовали одно и то же средство: сулему, или, говоря попросту, крысиный яд. Из-за частого употребления он страшно возрос в цене, сами животные стоили намного дешевле, поэтому крестьяне звали ветеринара лишь тогда, когда животное было для них очень ценным, а так старались вылечить его сами. Потому животное либо погибало, либо оставалось хромым.