Забудь и вспомни

Все это время Эйдриенн жила чужой жизнью. Влюбилась в жениха погибшей женщины. Она несколько раз занималась с ним любовью. Как сказать ему правду? Что делать?

Уилл говорил, что теперь она нравится ему больше, чем раньше. Не изменит ли его чувства тот факт, что она — не Синтия Демпси?

Эйдриенн часто размышляла, что будет, когда память вернется к ней, но не предполагала, что окажется другим человеком. Семья Синтии думает, что она жива. Друзья Синтии, все, кто пришел на прием, были рады, что она спаслась. А Эйдриенн все считают мертвой.

Молодую женщину затошнило. Она бросилась в ванную.

Почему она не послушалась инстинктов? Тревожные колокольчики предупреждали, что это не ее жизнь. Квартирка Эйдриенн в Нью-Йорке была переделана из старого гаража. Ее дом в Милуоки — маленький коттедж на окраине города. Самая дорогая вещь — нитка жемчуга, принадлежавшая матери. А драгоценности Синтии…

Она опустилась на пол, прислонилась к стене, вытерла рот и порадовалась, что на руке нет кольца. Оно принадлежало женщине из совершенно другого мира. У той женщины были наряды и кредитные карты, о которых Эйдриенн могла только мечтать. Синтия Демпси была ужасным человеком: обманула Уилла, запутала собственную жизнь.

О боже, Уилл!

Эйдриенн закрыла лицо руками.

— Как я скажу ему? — спросила она громко.

— Что ты собираешься мне сказать?

Эйдриенн подняла голову и увидела, что Уилл стоит в дверях ванной.

Она тут же заметила перемену в нем. Его холодные глаза уставились на нее как два лазера. Руки засунуты глубоко в карманы, все тело напряжено.

— Я… — начала Эйдриенн и не смогла найти слов. Что сказать? «Моя память восстановилась. Я не твоя невеста. Извини, что я спала с тобой»?

— Почему бы нам не поговорить начистоту, Эйдриенн?

Ее глаза расширились. Уилл знает! Каким-то образом он сумел сложить два и два раньше, чем она.

— Я только что вспомнила…

— Брось. Не старайся скормить мне какую-нибудь идиотскую историю. Я поймал тебя.

— Поймал?

У Эйдриенн упало сердце. Она боялась, что Уилл огорчится, узнав правду, но надеялась, что он поймет, в чем дело, и их чувства друг к другу перевесят тот факт, что она не Синтия. Но ее надежда тут же растаяла от его обвинительного тона. Похоже, Уилл зол. И уверен, что она сознательно пошла на обман из корыстных побуждений.

— Каким подарком судьбы должно было все это стать для тебя. Бизнес прогорел. Ты садишься в самолет без семьи, без друзей, без денег, приходишь в себя наследницей миллионного состояния, с новым лицом и оказываешься в центре внимания.

Эйдриенн поднялась с пола. Непрошеные слезы выступили у нее на глазах.

— Нет, — возразила она. — Все было не так. Я понятия не имела…

— А я, глупец, думал, что в тебе вдруг проснулся скрытый талант к дизайну одежды. Ты с самого начала планировала продемонстрировать свои работы Дарлен? Воспользоваться связями Синтии, чтобы сделать собственную карьеру?

— Зачем? — спросила Эйдриенн. — Это была бы не моя карьера, а Синтии. Вся эта жизнь была жизнью Синтии, и я всегда чувствовала, что не вписываюсь в нее. Но мне твердили, что я — это она и что когда-нибудь я это вспомню.

— Очень трудно вспомнить то, чего с тобой никогда не происходило.

От усмешки Уилла слезы потекли по ее щекам.

— Как ты узнал?

— Тебе не стоило заманивать меня в постель, Эйдриенн. Доктор Такаши поработал только над твоим лицом. Это был большой риск с твоей стороны — обнажиться.

— Что же убедило тебя, что я — не она?

— У Синтии была татуировка в виде розы. У тебя ее нет.

Татуировка? Так вот почему он так странно смотрел на нее, когда она пошла в ванную прошлой ночью. Искал татуировку. Прежде они занимались любовью в темноте, но вчера не погасили свет. И Уилл догадался. А она была так глупа, что через двадцать минут заявила, что любит его.

— Я боюсь иголок, — сказала Эйдриенн. — Я никогда не стала бы делать татуировку.

— Но ты не побоялась втереться в семью, которая должна была бы оплакивать гибель дочери.

Как он может плохо думать о ней? Разве он не узнал ее за эти несколько недель?

— Я не знала. Клянусь, я не знала. А сегодня я нашла в гардеробной блузку…

— Гардеробная! — передразнил Уилл, не дав ей договорить. Ему явно не требовались ее оправдания. — Я должен был бы сразу догадаться. Наверняка тебе не терпелось узнать, такой ли у Синтии размер одежды, как у тебя.

— Нет, — настаивала молодая женщина. — Я никого не обманывала. Я говорила и поступала искренне. И искренне отдала тебе свое сердце, Уилл. Я никогда не предала бы тебя, как она.

Ноздри Уилла раздулись, на лице выступили красные пятна.

— Не смей осуждать Синтию. Она, возможно, была неидеальной, но не пыталась казаться другой.

Эйдриенн не удержалась:

— Она никогда не любила тебя и вполовину так, как полюбила я. Синтия была влюблена в художника-неудачника из Бронкса. А тебя использовала как прикрытие, чтобы ее светские друзья не узнали, насколько низко она пала. — Эйдриенн судорожно пыталась найти нужные слова. Убедить его: все, что она говорит, — правда. Ей оставалось только одно. — Я люблю тебя, Уилл.

— Убирайся.