Забудь меня, если сможешь

Джеймс что-то произносит в ответ, но я не в силах разобрать слов. Взгляд улавливает, как его губы изгибаются в презрительной усмешке, начиная что-то говорить, но мой резкий толчок не дает ему никакого шанса закончить предложение. Вместо этого он с грохотом падает навзничь, а оружие его летит в противоположную сторону, которое я тут же выхватываю практически на лету.

Мне повезло. Парень стоял боком ко мне и только благодаря этому мне удалось действовать решительно, не схлопотав шальную пулю. Теперь его пистолет орудует в моей руке, впервые за несколько недель, и я тут же направляю его дуло в сторону прежнего хозяина. Джеймс лежит на спине, распластавшись на кафельном полу торгового центра и, улавливая пистолет в моей руке, тут же поднимает руки в сдающемся жесте.

— Ты же не сделаешь этого… — с сомнением спрашивает он, и уголок его губ нервно ползет вверх.

— Только что ты наставлял оружие в сторону Рона и, судя по твоему самоуверенному тону, ты не колебался, — произношу я, улавливая движение откуда-то сбоку.

— Брось, Финч, — нервно фыркает Сэм со стороны. — Ты же говорила, что не будешь нас убивать.

На долю секунды я оглядываюсь на ребят, которые все, как один стоят с поднятыми руками, недоумевая над происходящим.

Они боятся меня.

Боятся и без оружия в руке, но прямо сейчас их распирает от страха. Всех, кроме одного.

Рон единственный, кто продолжает неподвижно стоять, направляя на меня цепкий убийственный взгляд серых глаз с холодной глыбой льда. Его бледные обветренные губы с шероховатой кожей за одно мгновение сжимаются в плотную линию, а напряженные желваки свидетельствуют о намертво стиснутой челюсти.

Он не поднимает руки передо мной, потому что убежден — я не выстрелю в Джеймса.

У меня нет намерений убивать кого-то из членов группы, и доказываю я этот факт уже на протяжении месяца. Иначе какой толк в том, чтобы каждый раз спасать их трусливые задницы во время очередного нашествия муз? Чтобы потом прикончить их в каком-то разваленном супермаркете?

— У ближайшей убитой музы не было пальцев, поэтому я отрезал… — раздается в воздухе непринужденный голос Роберта с малой толикой эха, который приближается к нам с каждой секундой. Но, замечая в моей руке пистолет, направленный в сторону Джеймса, он тут же застывает возле овощного отдела с окоченелым, практически черным ухом зомби. — Какого… что вы здесь устроили, мать вашу?!

Парень тут же хватается за пистолет, припасенный за поясом, и с некой опаской наставляет оружие в мою сторону, с каждой секундой осторожно надвигаясь в отдел «все для сада и огорода».

— Эй, Финч, не стоит, — вдруг раздается спокойный и убедительный голос Питера в нескольких шагах от меня. Я молниеносно направляю дуло пистолета в его сторону, но он даже не колеблется от моих напряженных движений. — Ты же хочешь нас спасти, верно? Не наоборот…

Взгляд падает на его окровавленную дрожащую от боли ладонь, затем на мертвецки-бледное лицо, лишенное каких-либо чувств. Пару коротких волнистых прядей темного оттенка спадают ему на зрачки, наполовину перекрывая взор тепло-карих глаз. Его губы — точная копия губ Рона — обветренные, измождённые холодными ночами и ледяными лондонскими ветрами, с кусочками засохшей кожи, возвышающейся на поверхности.

Обвожу всех присутствующих беглым взглядом. На меня направлены несколько пар глаз: испуганных, недоуменных, полных злобы и ненависти, жаждущих как можно скорее прикончить и избавиться от меня. Но я натыкаюсь лишь на две полупрозрачные, практически белые глыбы льда, такие холодные, такие родные, излучающие холод полярной ночи. Но в то же время до боли отзывающиеся где-то на уровне сердца, согревающие в самую холодную ночь и охлаждающие в самый знойный пламенный день.

Нервно сглатываю, ужасаясь реакции организма на его взгляд. Всего лишь взгляд. Это всего лишь глаза… это всего лишь его глаза…

— Ева, — его низкий хриплый голос в сочетании со спокойным невозмутимым взглядом на мгновение лишает кислорода, и всего на пару секунд я ощущаю свободное падение, продолжая стоять на месте посреди разваленного супермаркета. — Ты не хочешь этого.

Его голос такой тихий, такой до боли знакомый, отзывается где-то на задворках сознания, разрушая все устоявшиеся мысли, и я уже не понимаю, где нахожусь — в реальности или на исписанных страницах блокнота Евы Финч, пропитанных слезами, уничтожающими воспоминаниями и жгучей болью.

Сердце пропускает следующий удар, в очередной раз пытаясь отчаянно вырваться из грудной клетки, и я отчетливо ощущаю, как оружие в руке начинает скользить из-за пота, скапливающегося в ладонях.

Я не могу это контролировать.

Эмоции — верный признак инфицированного… но я не заражена. Я не инфицирована, я не инфицирована, я не…

Резкая боль, мгновенно поражающая левую руку серебряным браслетом корпорации, заставляет все существующие мышцы в теле натянуться и напрячься изо всех сил, словно струны на гитаре. Сначала слышу треск пистолета об кафельный пол, затем чей-то напряженный вздох и, в конце концов, мой сдавленный крик перекрывает все существующие вокруг звуки.