Забудь меня, если сможешь

Возможно… возможно, прочтение дневника Евы Финч служит дополнительным толчком к воспоминаниям, пытающимся вырваться наружу во время снов. И, в конце концов, кто-то из нас одержит победу.

Со мной явно что-то происходит, но я не… я не знаю, не понимаю, я ничего не понимаю…

Его теплая ладонь мягко накрывает мою, вырывая из долгих раздумий. От неожиданного прикосновения я дергаюсь, но он лишь крепче сжимает мою руку, не давая ни единого шанса на сопротивление.

Ко мне никто не прикасался уже несколько недель. Не считая импровизированных драк и незапланированных побоев. Я не знаю каково это — прикосновение, не подразумевающее за собой тяжких последствий. Я и не догадываюсь, что такое полноценные объятия и уж тем более головокружительные поцелуи, от которых подкашиваются ноги.

Не имею ни малейшего представления, о чем писала девушка несколько месяцев назад в дневнике. Но прямо здесь и сейчас, рядом с ним, я ощущаю себя… той самой Евой Финч. И понимаю одно — все это неправильно. Так быть не должно. Я немедленно должна прекратить это прямой сейчас. Прямо сейчас, прямо сейчас, прямо…

Моя кисть резко отрывается от его горячей ладони, словно прикоснулась к раскаленному железу, и я уже мчусь вперед, минуя бесконечные ряды кинозала. Бешеное сердце продолжает нервно колотиться в ушах, заглушая все посторонние звуки вокруг, и я несколько раз сглатываю, хватаясь за ручку двери кинотеатра, чтобы поскорее вырваться из этой накаленной атмосферы. Но его рука вновь цепляется за мое запястье, резко потягивая назад и останавливая мой ход.

Рон ловко хватает меня за горло, мягко припечатывая к соседней стене. Его теплые пальцы продолжают обхватывать мою шею, но явно не с намерением задушить или нанесли какой-либо вред.

Он тяжело дышит, его горячее дыхание обжигает шею, а обветренные губы находятся в опасной близости от моей кожи. Я не смею шевелиться, ожидая, когда же сердце перестанет так бешено колотиться в ушах и гадаю, каким будет его следующий шаг.

— Ты спрашивала, что означает любовь по моему мнению? — его таинственный шепот раздается в интригующей близости от уха. — Солнце, ты — нож, рукоятку которого я проворачиваю изо дня в день, но так и не решаюсь вырвать наружу, — он сглатывает и делает небольшую паузу. За это время я успеваю раствориться, исчезнуть, погибнуть в его руках и возрождаюсь вновь, когда слышу его приглушенный шепот, ощущая, как шероховатая поверхность его губ едва касается мочки уха. — Это и есть любовь, моя дорогая. Это и есть чертова любовь.

Тело наотрез отказывается слушаться, прирастая к холодной стене. Несмотря на временный паралич, я собираю всю волю в кулак и сгибаю руки в локтях, намереваясь оттолкнуть его от себя. Но он лишь ловко перехватывает мои руки в воздухе и с силой приподнимает их вверх вдоль моего тела, продолжая крепко удерживать запястья.

Он наклоняется ближе, еще ближе, и в один момент меня охватывает тьма.

У нее чертовски манящие глаза с толстой коркой льда, которая обжигает одним только взглядом, одним прикосновением, одной лишь мыслью…

Я перестаю дышать, когда его властные губы встречаются с моими дрожащими. У меня в прямом смысле слова перехватывает дыхание, в легких заканчивается кислород, сердце сжимается до размеров изюма, и я уже перестаю сопротивляться тому ощущению, которое блокировало каждое скованное движение.

Спустя целую вечность мои бескровные губы слегка раскрываются, позволяя дать ему шанс на все что угодно. Дать ему шанс осыпать мою кожу поцелуями до тех пор, пока я не испущу последний вздох. Дать ему шанс возродить все те воспоминания, заблокированные в моем сознании. Позволить ему сделать все, чтобы…

Но очередной разряд тока парализует левое запястье, нагло врываясь в сладкие иллюзии, разрушая мысли и несуществующее пространство, между нами. Я издаю тяжкий всхлип, нервно одергивая от него пострадавшую руку. Он не сопротивляется, лишь крепче прижимает меня к себе всем телом, вместе со мной ожидая, когда пройдет очередной приступ боли. Рон некоторое время молча поглаживает мой затылок, а я вплотную прижимаюсь к его груди, улавливая отголоски его учащенного сердцебиения.

Его темная футболка-поло из твердой застиранной хлопковой ткани отдает легким ароматом марсельского мыла — тот дешевый и легкодоступный аналог любого другого современного мыла. Тот продукт, мимо которого любой житель в прошлом прошел бы мимо, предпочитая ему более качественный стиральный порошок с приятными отдушками. Но прямо сейчас, за неимением других средств, люди рады даже такому подарку судьбы, чтобы хоть как-то поддерживать прежнюю гигиену.

Два разряда тока за столь короткий промежуток времени — это убийственно для моей кожи на запястье, от которой и так практически ничего не осталось после прошлого раза.

Ожоги на коже стали регенерироваться намного дольше. Быть может это связано с учащенными разрядами тока. А может быть моя кожа имеет ограниченное количество попыток на сверхбыструю регенерацию?