Забудь меня, если сможешь

Я наблюдаю, как напряженно вздымается его грудная клетка, а непроницаемый взгляд серых стеклянных глаз продолжает блуждать по моему белоснежному комбинезону. Темные волосы по бокам, на затылке и висках подстрижены немного короче, напоминая стрижку «канадку» и самые длинные пряди продолжают плавно колыхаться от прохладного лондонского ветра. Мой взгляд направляется в сторону его отличительного знака, тому, благодаря которому я осознала, что он – моя цель. Небольшая татуировка скорпиона на правой стороне шеи. И хотя он тщательно старается скрыть ее, намертво застолбив высокий воротник черной рубашки поло, я улавливаю большие остроконечные клешни.

Он полностью облачен, по мнению «Нью сентори», в предательский черный цвет. Цвет изменника. Цвет врага.

Мой взгляд блуждает по его черным байкерским перчаткам без пальцев, защищающие костяшки, плотному черному бронежилету, черным брюкам карго со спущенными подтяжками в V-образной форме и плавно опускается к старым пыльным берцам.

Диана была права.

Облачение настоящей машины для убийств.

– Такие сложные вопросы? – его бровь вопросительно изгибается, а дуло пистолета возле моего лба слегка дергается. Он заметно нервничает, его непроницаемый и равнодушный взгляд с некой тревогой скользит по моему лицу. Это еще одна проблема инфицированных – они не в состоянии сохранять хладнокровие, им свойственно бояться.

Он боится меня.

– Почему она должна меня грызть? – без интонации в голосе проговариваю я.

Рука с оружием невольно вздрагивает. По его лицу на мгновение проскальзывает тень отчаяния с малой толикой боли, но в ту же секунду он пытается натянуть непроницаемую маску безразличия.

– С того, что эти твари насмерть загрызают любое живое существо, – произносит он бесцветным голосом.

– Это невозможно, – говорю я. – Эти безобидные существа способны только издавать странные шипящие звуки, потому как…

Мои слова перебивают многочисленные свисты пуль, пролетающие мимо нас. Некоторые из них рикошетят стены средневековых зданий, и парень резко приседает на асфальт, хватает меня за руку и тянет вниз. Я падаю на каменную укладку улицы, заглатывая пыль, застревающую в горле.

– Рейдеры, – сквозь стиснутые зубы проговаривает он.

Его взгляд моментально направляется в мою сторону, отрываясь от наблюдения за людьми с оружием в руках.

– Твои дружки, – с презрением произносит он, бросая взгляд на серебряный треугольник, вышитый на моей груди. – Несколько раз в день по заданному маршруту они совершают очередной рейд, чтобы насильно запихнуть людей в черные фургоны и сделать из них таких же зомби, – он кивает в сторону особи, которую застрелил три минуты назад.

Я отрицательно качаю головой.

– Исключено, – отвечаю я. – Рейдеры ловят лишь инфицированных людей, которые противостоят процедуре оздоровления. Эти люди не причинят мне никакого вреда.

Он ухмыляется, искоса поглядывая в мою сторону.

– Поразительно, до какой степени они промыли тебе мозги, – несколько секунд он наблюдает за людьми в белых комбинезонах с термо-контролем, разгуливающих по улице с оружием в руках. – Как ты можешь так говорить, когда по тебе открыли огонь?!

– Очевидно, это какая-то ошибка, – недоумеваю я.

– Нормальные люди для них ошибка, – хмуро проговаривает он, хватая меня за локоть. – Нужно валить отсюда.

* * *

Несколько минут мы бежим по глухим лондонским улицам, страдающим от недостатка человеческого внимания. Я наблюдаю, как бесконечные разноцветные листовки парят по воздуху с очередным дуновением ветра; пустующие автомобили с распахнутыми дверьми наводят жуткую атмосферу; под ногами шуршат и трескаются грязные стекла и различные пластмассовые предметы.

Рон продолжает вести меня вперед, уверенно удерживая пистолет перед собой. Он больше не оглядывает меня странным, сомнительным взглядом. Теперь он избегает любого контакта со мной.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, перешагивая через огромные грязные лужи.

Несколько минут он не реагирует на мой вопрос, продолжая с предельной осторожностью оглядывать впередилежащие улицы.

– Почему твои дружки не дали тебе оружие? – вдруг раздается его стеклянный, хрустящий как гравий голос. Он по-прежнему избегает моего взгляда, оставаясь во всеоружии. – Ты бессмертная?

– Отвечать вопросом на вопрос крайне невежливо, – говорю я, испепеляя взглядом его затылок с копной темных волос.

В один момент он резко разворачивается ко мне и одним движением руки резко припечатывает меня к стене. Тело грубо сталкивается с твердой каменной укладкой, пока в его глазах я улавливаю искрящуюся ненависть, которая крепчает с каждым моим вдохом. Несколько секунд он странно изучает мою спокойную реакцию, нацепляя на себя маску презрительного безразличия.