Забудь меня такой

Легкий? Да ведь ноги уже подгибаются, с трудом перенося ее с камня на камень. Майя не жаловалась больше на усталость, но Карим без лишних слов подошел и забрал у нее рюкзак. Женщина не смогла его даже толком поблагодарить, лишь изнеможенно шевельнула губами и кивнула головой. Теперь, уже не пошатываясь при каждом шаге, она была в состоянии замечать, насколько беззащитно выглядят речные пороги без бурлящей на них воды, как противоестественно сухи камни, образующие русло, как неловко теснятся стены ущелья, когда им не приходится сжимать стремительный поток.

За очередным порогом река, еще более неожиданно, чем прежде исчезла, возникла вновь. И здесь она была особенно полноводна и причудлива. Майя с изумлением разглядывала торчавшие из воды валуны: один из них в точности напоминал кита, высунувшего наружу морду, другой – крокодила; даже спина «рептилии» была зеленого цвета от покрывавших ее водорослей. А в той стене ущелья, на которую они сейчас карабкались, было что-то от громадной окаменевшей ящерицы. У Майи возникло ощущение, что время двинулось вспять и привело их в тот период истории земли, когда на месте горного Крыма высился тропический лес со всеми населявшими его доисторическими тварями. Сделав еще несколько шагов, женщина обессиленно опустилась на камень. От усталости, голода и кошмарного нового знания, полученного в этом походе, она перестала четко ощущать, что происходит и где она находится. Мезозойский лес, старуха-вампир, кровавый клок, вырванный из сердца, сын, оставшийся в лапах Глафиры… Все это слишком, все чересчур для нее одной! Она привалилась к стене ущелья, и глаза закрылись сами собой; Майю начала стремительно обволакивать сонная тишина.

– А вот и Ванна молодости, – сказал Карим. Его голос звучал как будто из другого мира.

Майя попыталась, но не сумела приоткрыть глаза.

– Я не могу, – прошептала она, не в силах противиться сну, – хватит с меня, я устала. Нет больше сил.

– Нет, так будут, – долетел откуда-то голос Карима. – Вы для того и прошли весь этот путь, чтоб у вас появились силы. Ну, давайте, Майя! – Она почувствовала, как он поднимает ее на ноги. – Всего один шаг! Неужели все зря? Вы должны стать моложе и сильнее ее – иначе вам с ней не справиться!

Этой последней мысли удалось-таки пробиться в ее голову, и Майя рывком поднялась. Однако веки разлепить не удавалось никак; женщина со вздохом привалилась к Кариму и продолжала погружаться в сон, уткнувшись в его плечо. А из глубин сна уже всплывало лицо Глафиры. Юная старуха победоносно улыбалась, и рука ее лежала на плече стоящего рядом Никиты.

Именно в этот момент Майя и потеряла опору под ногами. И практически в ту же секунду ее обожгло ледяной водой – женщина с головой погрузилась в Ванну молодости.

XIV

– Нет, вы меня туда просто столкнули, – тихо, почти без сил возмущалась Майя часом позже. В машине было тепло, и Карим отпаивал женщину коньяком, кроме того, она натянула на себя все теплые вещи, что нашлись в обоих рюкзаках, однако холод не проходил.

– Ну хорошо, столкнул. Но сам-то я прыгнул вместе с вами.

– А вы-то зачем? Хотите совсем мальчиком казаться?

– Нет, я – за компанию. Чтобы вам не обидно было мерзнуть одной.

Майя почувствовала, что наконец-то начала отогреваться, и сменила тон на более благосклонный:

– Карим, а уже заметно?.. Ну что, я теперь другая? Присмотритесь, пожалуйста!

– Пока еще рано присматриваться, – уклонился Карим. – Не думайте, что это действует мгновенно.

– А когда должно подействовать?

– Ну… через несколько часов. А скорее всего – к утру.

Майя успокоенно откинулась на сиденье. Значит, завтра с утра она будет счастливо любоваться в зеркале своим новым лицом. Пять лет – долой! А может, и все десять, кто ее знает, эту Ванну? Нет, лучше – двенадцать! Двадцатитрехлетняя, еще не знавшая ни беременности, ни родов, без растяжек на бедрах и дряблой кожи на животе; с глазами, радостно открытыми миру, и незашибленной душой… Еще способная призывно улыбаться мужчинам и без внутренней дрожи смотреть на старух; с длинными, живыми, не испорченными в парикмахерских волосами; бегущая по свету в обнимку с целой чередой радужных надежд… Майя счастливо засмеялась, и Карим, выруливавший на дорогу, удивленно скосил на нее глаза – это был первый естественный смех, услышанный им от этой женщины за три проведенных вместе дня.