Забудь меня. Том 1

Самое печальное — осознание. Способность у высших вампиров мыслить вовсе не дар. Осознавая всю мерзость своего естества, ты либо принимаешь это, либо до скончания времён проклинаешь не способный изменить что-либо. Можно бороться, определённо можно, но так приходишь лишь к одному — окончательной смерти.

Да, я завидую другим порождениям ночи. В отличие от меня они способны закончить свой путь, после чего растворятся в сладком небытие. А я? Я, по-видимому, буду вечно скитаться, неспособный покинуть этот мир. Но я сам хочу жить, боюсь покидать этот мир, даже осознавая, что не обрету в нём счастье. Мне остаётся лишь идти. Следовать тропе, которая, быть может, приведёт меня на свет.

Я пытался отринуть свою суть, хотел вновь жить как человек, но, похоже, это невозможно. Что ж, да будет так. Линь хотел исправить этот мир, значит, я стану орудием в его руках. А пока я сумел пройти отборочные, следовательно, всё идёт по плану. А раз уж так — в ад и домой, возможно, я вновь стану счастлив на этом пути, возможно, я вновь обрету человечность…

И точно, во что бы то ни стало надо добраться до Фрэнсиса, чтобы открутить этому болвану башку — предать меня можно, а вот убежать от кары нет.

* * *

Я проснулся. Осознал, что проснулся. Под собой ощущал мягкий матрас и подушку, набитую таким воздушным пухом, что та скорее напоминала облачко. Нерешительно разлепляю глаза — темно, лишь тонкий лучик солнца пробивается сквозь завешанные шторы.

Рядом с кроватью на стуле сидел Линь. В руках у него какая-то книга, которую он, не скрывая удовольствия, читал, позабыв обо всём на свете. Лишь когда я начал приподниматься с постели, он обратил на меня внимание:

— Доброе утро, — теплая приветственная улыбка возникла на его лице.

— Сколько я спал?

— Почти сутки. Похоже, испытание сильно вымотало тебя.

— Меня в целом измотали последние деньки, — я ощупал холодное лицо, на котором не дрогнула ни одна мышца.

— Что-то случилось?

— Можно и так сказать. Линь, что было на том экзамене?

— Перенос души.

— Мои способности… они ведь должны были быть заблокированы?

— Да.

— Но…

— Ты прав, некоторые сохранились. Возможно, виной тому недочёты в формуле, а может что-то, что было попросту невозможно отнять у тебя. Однако я вижу, что больше тебя беспокоит не это. Ты столкнулся с чем-то, что пошатнуло баланс?

— Иногда я поражаюсь твоей проницательности, — вот опять, лицо будто камень.

— Видимо, не зря оставил окна закрытыми.

— Я почувствовал, как утратил человечность.

— Интересное наблюдение, — весь разговор Линь был спокоен, не удивлялся ничему, словно всё сказанное мной для него не в новинку.

— Возможно ли, что этот перенос души оказал на неё какое-то воздействие?

— Правильно, Акира. Как думаешь, для чего Аластер провёл именно такой экзамен? — Линь ухмыльнулся. — Это не простой отбор, это проверка на достойность — те, кто выбыли, навсегда утратили часть своих сил, а те, кто оказались достойными владеть магией, смогли усилить её. Ты первый, кто это ощутил в полной мере.

— Но как?

— Директор неспроста считался одним из сильнейших магов — он разработал собственную технику, позволяющую создавать карманное измерение, подчиняющееся его воле. Однако её использование могло привести к настоящим смертям, поэтому для безопасности он воспользовался услугами учёных, которые и вывели подходящую магическую формулу. Так он сумел заключить ваши души в своём измерении, полностью взяв под контроль магическую энергию каждого. Мы и сами не знали, что происходит с вами — всё было в руках Аластера, который не только следил за вами и насылал одно испытание за другим, но и детально изучал способности, то усиливая их, то полностью уничтожая. Считай, он разрушил и заново собрал ваши души, с которыми так тесно связаны и способности.

— Каковы были риски узнать о моей настоящей сущности?

— Нулевые — ты не маг. Но в твою природу заложено поглощение душ и способностей убитых тобой существ, ведь так?

— Да…

— Вот и думай: Аластер лишь перекроил и без того чуждую тебе силу. В то же время твоя душа была лишена всяческих ограничителей в лице голода. А отсутствие способностей лишь следствие происходившей в тебе борьбе. Верно ли, что ты видел что-то, чего не видели остальные? Верно ли, что та часть твоей души, что была заблокирована, получила недолгую свободу? Акира, — лицо Линя оказалось в паре сантиметров от моего, — что ты видел перед «смертью»?

— Кхм, — я сглотнул, — скажем — призраки прошлого.

— Ну вот, — победно улыбнулся Линь, — к чему я и вёл.

— Будто так и надо…

— Верно, для нашего дела это хорошо, — Линь Синь положил руку мне на плечо и сделался серьёзным. — Однако человечность в тебе угасла. Это может вызвать некоторые трудности, но силы, они вернулись к тебе?

— Не могу сказать точно, — вздохнул, — голод я не чувствую, зато явно ощущаю отсутствие всяческих эмоций.

— Это легко исправить, — и снова, как чудак, заулыбался Линь, оголяя руку, — пей!

Даже отнекиваться не стал, выпустил клыки и впился ему в руку.

— Акира, вампир, не горящий на солнце, — шептал Линь, — кто же ты такой?..