Забудь о прошлом

Но палевианка не убежала. Через несколько минут она прокралась мимо него на цыпочках, прошла в свою спальню… Приподнявшись, он заглянул в дверь — она сидела на старом месте так же тихо и покорно. Нет, чтобы расколотить стекло в окне, хоть оно и пластиковое, но при большом старании с ним справиться можно, расколотить и вылезти, то ли Артур, то ли Дэвид, кто конкретно, он не видел, приспособили снаружи нечто вроде засова, однако пролезть наверняка удалось бы… правда, дежурство велось круглосуточное… но попытаться-то можно!.. Дан невольно вспомнил Ат — не впервые, после параллели, проведенной Артуром, перипетии тех дней не раз приходили ему на ум. Удивительное дело! Насколько первобытная дикарка отличалась от этой представительницы так называемой высокоразвитой цивилизации… выгодно отличалась — и не только внешностью, о внешности и речи нет. Разве забудешь, как прелестная людоедка пыталась подвергнуть проверке «божественные полномочия» Марана? И ведь девчонка выделялась не только хитростью и хладнокровием, нет, ей были свойственны и гордость, и чувство собственного достоинства. Откуда что берется? При таком образе жизни… Теперь он больше знал о людоедах Атанаты, знал, например, что по обычаям племени двенадцати-тринадцатилетние девочки считались готовыми к взрослой жизни, ценились они при этом, как лакомство… в данном случае, не буквально… и распробовать его предоставлялось лучшим охотникам и воинам, после чего девочка объявлялась взрослой и включалась в повседневную жизнь племени. Помимо прочего, это означало, что она принадлежала всякому, кто удостаивал ее благосклонным вниманием… Оказавшись в их компании, Ат была готова к близости с любым из них по первому знаку, когда же такового не последовало, она стала довольно откровенно проявлять инициативу, и когда двое из троих ее отвергли, сочла себя чуть ли не обиженной. Дан рассеянно улыбнулся. Тогда авансы Ат его изрядно смущали и даже нервировали, но сейчас на этой унылой планете было приятно вспомнить грацию ее походки, завлекающие позы, лукавые взгляды, призывно приоткрытые губы… Он понял, что воспоминания становятся слишком вещественными, вещественнее, чем на деле, и покраснел.

Помотав головой, он стряхнул оцепенение, решительно встал, вошел в комнату палевианки, которая сидела, уткнувшись головой в колени, и, поколебавшись, дотронулся до ее плеча. Палевианка вздрогнула и подняла на него испуганные глаза. Он показал на дверь. Она не поняла. Он показал снова, потом демонстративно закрыл глаза ладонями и отвернулся. Ох и влетит мне от Дэвида, подумал он, но не пошевелился и тут ощутил слабое прикосновение к руке, даже не руке, а рукаву. Открыл глаза, палевианка стояла перед ним, глядя ему прямо в лицо — вещь сама по себе невероятная. Убедившись, что необходимое внимание обеспечено, она вдруг громко и горячо заговорила. Он стоял столбом, а палевианка безуспешно пыталась втолковать ему нечто, помогая себе жестами. И тогда, холодея от волнения, он ткнул себя пальцем в грудь и внятно произнес:

— Дан.

После томительно долгой паузы она неуверенно коснулась себя ладонью и тихо сказала:

— Миут.

Дан сидел как на иголках. Его мучил страх — что если палевианка, сосредоточенно глядевшая на экран, вдруг передумает, откажется от участия в составлении словаря, встанет и вновь забьется в свой угол? Или надумает запутать их, давая неправильные ответы… Впрочем, осуществимость последнего маловероятна… Идеально отработанная программа «Лингва» была застрахована от подобных вещей, вопросы-картинки на экране мелькали с точно рассчитанной скоростью, заставлявшей давать ответы автоматически… правда, скорость эта была выведена на основе реакций землянина, но тут уже ничего не поделаешь… К тому же картинки время от времени повторялись, если кто-то и мог давать неверные ответы, запомнить их и не перепутать было не в человеческих силах. Через определенные неравные промежутки времени компьютер делал неравной же продолжительности паузы, «встряхивая» внимание. Воспользовавшись одной из таких пауз, Дан преподнес Миут стакан абрикосового сока. В первую секунду в ее глазах мелькнула тень давешнего ужаса, но после того, как он, повинуясь неясному импульсу, отпил из стакана, только потом подав его Миут, палевианка пригубила сок, сперва осторожно, затем безбоязненно, и допила остаток с незнакомой Дану жадностью.

В начале второго часа компьютер предъявил палевианке буквы — те знаки, которые удалось выделить из подписей к картинам, обнаруженным в галерее. Букв было немного, всего около двадцати. Миут, не сразу поняв, что от нее требуется, в итоге все же сориентировалась и произнесла ряд четких звуков. Дан с удивлением отметил несколько запинок. Через несколько минут на экране появилось первое слово. Слово, потом слова… Уже по тому, что вопросы стали усложняться — теперь компьютер выдавал целые предложения, в которых вместо одного-двух слов стояли картинки, Дан понял, что дело идет к концу.