Забулдыжная жизнь

Что может быть великолепнее океана, который на горизонте сливается с небом? Бездна соприкасается с бездной! Два величия, спокойно взирают друг на друга и вызывают у людей восхищение и трепет. Какие звуки загадочнее шепота волн, атакующих берег? Они стирают следы, оставленные на мокром песке; в их шуме слышатся мольбы затерявшихся в море рыбаков, и песни дельфинов, вылетающих из глубины, в надежде коснуться плавниками неба. Солнце, не способное разобраться, что для него дороже, любуется океаном. Краснея от стыда и сгорая от страсти, оно меняет небесный трон на объятия соленых вод. Удивленный его безумием мир погружается в колдовство ночи. Звезды с любопытством взирают на себя в зеркало воды, осознают свою ничтожность и бросаются вниз. Они хоронят себя на дне, распластав щупальца. Всматриваясь с берега вдаль, хорошо понимаешь, как ты мал и физически беспомощен в сравнении с необузданной силой природы.

Постепенно шум волн стих. Мельников открыл глаза. Интерьер кабинета существенно уступал грезам, в которых он только что находился. Хотелось продолжения сказки. Мельников забил папиросную гильзу травой, закурил и уставился в стену. В сознании забрезжила деревенька, где он с пацанами бегал на озеро удить рыбу. Касаясь воды растрепанной гривой, молились ивы. Игрища мальков покрывали амальгаму озера рябью. Мельников заворожено смотрел на поплавок: вдруг какая рыбешка клюнет на мякину. «Запах навоза и парного молока, грунтовая дорога и самокат на подшипниках. Куда все делось? Дальнобойщики, грабежи, ритуальное агентство, секретарша с длинными, как циркуль, ногами. Зачем все это? Вернуться бы в детство!», – Мельников с закрытыми глазами бродил по дороге воспоминаний. Зина разрушила сладкие видения.

– Андрей Григорьевич, уже пять часов, вы меня не подвезете?

– Вызови такси. Я задержусь – работы много! – буркнул он, вспомнив, что надо встретиться с Варфоломеевым.

Могильные холмики сравнялись с землей, заросли полынью и чертополохом. Лишь покосившиеся кресты да безликие надгробья напоминали о том, что здесь когда-то хоронили. На одном из них дремала ворона. Сквозь сон она наблюдала за двумя землекопами, роющими могилу. Их мокрые тела переливались в лучах полуденного солнца и отдавали бронзой.

– Давай, перекурим! – Мужик воткнул лопату в кучу земли.

     Заброшенное кладбище готовилось к встрече редких гостей, а в городе, к только что сданному под ключ дому подкатил рефрижератор. Неповоротливая машина перегородила дорогу, и объехать ее не представлялось возможным. Шофер вылез из кабины, отворил дверные створки. Из фуры выскочили крепкие ребята. Золотые цепи на могучих шеях и переломанные в спортивных баталиях уши вызывали сомнение в принадлежности хлопцев к отряду грузчиков. Они ничего не разгружали и явно ждали кого-то.

– Едет, приготовьтесь!

Джип бампером уткнулся в колесо фуры, его водитель опустил боковое стекло и раздраженно крикнул:

– Какого хрена ты тут встал?

Коренастый грузчик незаметно обошел джип сзади и через окно нанес водителю удар кастетом. Потом дернул на себя дверцу и вдогонку ударил вываливающееся тело.

– Давайте живее! – крикнул он коллегам.

Хозяина джипа забросили в рефрижератор. Все произошло быстро и не привлекло чужого внимания. Фура чихнула и медленно тронулась.

      Мельников очнулся в тесном ящике. Остро пахло сосновыми досками. Он старался понять, что все это значит.

– Оклемался, червь могильный! – обрадовался крепыш, с которым Мельников встречался в своем кабинете.

Кулак сплющил лицо бизнесмена, из сломанного носа побежала кровь. Мельников скорчился не столько от боли, сколько от собственной беспомощности и страха.

– Мужики, зачем так? Можно же нормально договориться! Вы от кого работаете? – Осколки зубов царапали язык.

– Он еще спрашивает! Тебе три недели назад все по полочкам разложили. Или ты думал, что с тобой будут в бирюльки играть?

– Я же не отказывался!

– Пел красиво, обещал много, помню. На ментовскую крышу рассчитывал? Напрасно! Твои кореша в погонах домой без охраны идти боятся – в кабинетах ночуют!

Фура сбросила скорость и раскачивалась на колдобинах.

– Может, так разрулим! К чему этот цирк?

– Это еще не цирк. Лежи, не дергайся! – Обладатель пудовых кулаков обернулся к напарникам. – Заколачивайте, подъезжаем!

Крышка гроба свалилась на сочинителя эпитафий. Все это походило на страшный сон или фильм ужасов. Сбиваясь с ритма, застучали молотки. Мельникова лихорадило, слезы непроизвольно покатились из глаз. «КАМАЗ» устало выдохнул, дернулся и замер. Кто-то крикнул:

– Вытаскивайте. Клиент к погребению готов!

– Может, его пристрелить сначала?

– Типун тебе на язык! Мы же не фашисты, чтобы в живого человека стрелять! Сам сдохнет! – послышался смех.

Гроб качнулся и поплыл, подобно лодке Харона. При спуске в могилу его уронили. Мельникова охватила паника.

– Отпеть бы не мешало, но голос нынче не тот – верхнюю ноту не возьму! Есть желающие сказать прощальную речь? Желающих нет! – Бригадир грузчиков сплюнул. – Закапывайте!