Забвение

Когда Хоуп, резко выбросив колено, ударила его в пах, у Трента остекленели глаза. Он охнул и попятился.

Хоуп не мешкая побежала на кухню; ее докторский халат реял позади. Там она схватила первое, что попалось ей под руку, — половую щетку.

Когда Трент догнал ее и стиснул в объятиях, Хоуп попыталась увернуться, и они с грохом упали на мозаичный пол.

— Напрасно ты сделала это, детка, — пропыхтел Блокуэлл, наваливаясь на нее всем телом. — Я пытался быть вежливым.

Вежливым? Ну, гадина! Ярость придала Хоуп сил…

Клейтон!

На мгновение она замерла. Не задумываясь над тем, какое чувство подсказывает ей, что Клейтон рядом, она бешено начала вырываться. Клей не должен пострадать! Громкий стук, донесшийся из коридора, дал Хоуп шанс, на который она уже не рассчитывала. Когда озадаченный Трент поднял голову, Хоуп резко повернулась и выскользнула из-под него. Поднявшись на ноги, она собрала все силы и ударила Блокуэлла щеткой по затылку.

— Вставай, — тяжело дыша, сказала она и едва узнала свой искаженный страхом голос. — Вставай и убирайся, или я вызову полицию.

Трент стер выступившую в уголке рта капельку крови — видно, прикусил язык — и удивленно воззрился на Хоуп.

— Ты пожалеешь об этом. Горько пожалеешь.

— Вряд ли. — Хоуп снова угрожающе взмахнула щеткой, не обращая внимания на то, что потеряла туфлю, халат висит на одном рукаве, плечо обнажено, а волосы упали на лицо. Она запыхалась так, что не могла отдышаться.

Трент покачал головой, засмеялся и встал на ноги.

— Я вижу, ты не в том настроении, чтобы прислушаться к голосу рассудка.

— Рассудка? — зло выпалила она. — И ты еще…

— Ох, этот русский норов! Я его обожаю, — врастяжку произнес он. — Насиловать тебя я не собираюсь. — Трент смерил ее обжигающим взглядом. — Нет, — сказал он тем же самоуверенным тоном, от которого ее бросало в дрожь, — я хочу, чтобы это произошло с твоего согласия. Чтобы ты умоляла меня. И, поверь, так оно и будет. Причем очень скоро.

— Никогда! — Однако ее гнев увядал на глазах. Почему он так уверен в этом? Видимо, знает то, что ей неизвестно.

Трент пошел к черному ходу, потирая место ушиба.

— Это еще не конец, Хоуп.

— Да, не конец.

На пороге Трент Блокуэлл обернулся. В его глазах полыхала ярость.

— Ты прекрасно знаешь, что я могу придушить тебя. Но я предпочитаю придушить твою клинику. Это намного проще.

— Убирайся! — Доковыляв до телефона, Хоуп взялась за трубку, но призадумалась. Звонок шерифу не сулил ей ничего хорошего. Во-первых, шериф был дружком Блокуэлла — как и все в радиусе ста миль. А во-вторых, до шерифа было сорок минут езды.

Сорок минут наедине с Трентом неминуемо кончились бы смертью одного из них.

— Я знаю, что клиника значит для тебя все. — Его тон был спокойным и непринужденным, как будто речь шла о меню завтрака, а не о деле ее жизни. — И не хочу делать тебя несчастной.

— Тогда убирайся.

— В мои планы не входило ее уничтожать, — сказал он так тихо, что Хоуп пришлось читать по губам. — Но я сделаю это, если ты не согласишься стать моей женой.

— Людям нужен врач, — поборов тревогу, ответила Хоуп. — Они не перестанут приходить сюда, что бы ты ни сделал. — Трент только хмыкнул. — Не перестанут! — упрямо повторила она.

— Да? В мире конец двадцатого века, но здесь, на задворках штата Вашингтон, люди отстали по крайней мере лет на пятьдесят. Ты сталкивалась с этим тысячу раз, Хоуп, и знаешь, что я прав. Стоит им решить, что ты потаскушка, и на тебе поставят крест.

Это правда, с тревогой подумала она. И Трент уже нажал кнопку, распустив сплетню о ее беременности.

— Им нужен врач.

— Я привезу им другого, — просто ответил Блокуэлл. Напрягшаяся челюсть и решительно прищуренные глаза говорили, что он не шутит. Власти и денег у него было для этого достаточно. Хоуп не понимала одного: почему она для него так много значит.

— Почему? — прошептала она, опуская щетку. — Почему, Трент?

Он пожал плечами и иронически усмехнулся.

— Потому, что я хочу тебя, Хоуп. А я всегда получаю то, что хочу. Ну как, сдаешься?

— Мой отец…

— Твой отец на моей стороне. Он думает, что сделает тебе добро, отобрав дом. — Его глаза сверкнули. — А все мы знаем, что никто не даст тебе денег для покупки другого. Ты женщина, молодая и с физическим недостатком.

Кровь снова ударила ей в голову. Хоуп прижалась к стене.

— Как бы ты ни старался, я найду помещение для клиники!

— Нет, не найдешь. Стоит мне сказать, что ты уничтожила ребенка, и тебе уже ничто не поможет. — Он засмеялся. — Если через какое-то время они ничего не заметят, то решат, что ты сделала аборт, и начнут сторониться.

Хоуп пришла в ужас. Он был прав.

— Но почему именно я? — пробормотала она. — Почему ты так обращаешься со мной? Ведь не только потому, что хочешь меня.

Трент неторопливо улыбнулся и смерил ее циничным взглядом.

— Именно поэтому. Рано или поздно ты будешь моей. Запомни это. Скажи, что передумала, и тебе не придется умолять меня о пощаде.

— Никогда!

У него напряглись губы.

— Так или иначе, а я овладею тобой. Клянусь. — Он открыл дверь. Метавшаяся во дворе Молли ворвалась на кухню и бросилась к хозяйке.