Забвение

— Ладно. — У него угрожающе потемнели глаза, а на губах заиграла та самая убийственная улыбка. Он наклонился и поцеловал ее пальцы. — Я уже говорил тебе: я идиот. И так оно и есть. — Крепкие белые зубы прикусили кончик ее большого пальца. — Я видел, как ты обращаешься со своими пациентами, и знаю, что для тебя значит их здоровье. Знаю, как ты переживаешь за тех, о ком заботишься. Проклятие, — усмехнулся он, — я видел, как ты вынесла из дома паука вместо того, чтобы убить его. — Тут Слейтер стал серьезным, и у Хоуп перехватило дыхание. — Я знаю, ты никогда не смогла бы причинить мне зло. Прости. Просто у меня на минутку зашел ум за разум.

У Хоуп упало сердце, когда Клейтон поднес ее руки к своему лицу и нежно потерся о них щекой.

— Скажи, что я подонок, — вполголоса попросил он. — Скажи, что ты простила меня, Хоуп.

— Ты подонок, — с готовностью согласилась она и улыбнулась, когда Слейтер вскинул голову. — Но и я тоже. Поэтому я прощаю тебя, Клей.

— Я очень виноват перед тобой, Хоуп, — с силой сказал Клейтон и крепко сжал ее руки. Казалось, его глаза смотрят прямо в душу. У Хоуп тревожно сжалось сердце.

Он был первым мужчиной, который заставил ее испытать сильные чувства. Желание. Тоску. Боль…

Он — ее будущее.

Нет, приказала себе она. Ох, пожалуйста, не надо… Не сейчас.

— От всего этого я чуть не свихнулся, — сказал он, судорожно вздохнув. — Еще немного, и я в самом деле сойду с ума, Хоуп.

— Ну что ты, успокойся. Просто тебе пришлось нелегко. Как нелегко было бы любому человеку, окажись он на твоем месте. — Она высвободила руки и обняла ладонями его лицо. — Честное слово.

Он быстро наклонил ее голову и нежно поцеловал.

— Ты сказала, что выйдешь за меня замуж.

— Но… боже, теперь уже у меня зашел ум за разум… — Она тяжело вздохнула и едва не поперхнулась, когда Клейтон легонько дернул ее за волосы. Хоуп встретила его взгляд и вспыхнула.

А затем глаза Слейтера опустились ниже. От его пристального взгляда покалывало кожу.

— Ты не передумала? — шутливо спросил он.

— Нет. — Как ни странно, ее тело отвечало Клейтону, а ведь он лишь едва прикасался к ней. Хоуп ощущала жгучее желание и невыносимую печаль, от которой не могла избавиться. — Я решила, что это ты передумал.

На его лице отразилось глубокое огорчение.

— Извини, если я дал тебе для этого повод.

— Ты сказал, что утром уедешь. — Говорить об этом было больно, но требовалось поставить все точки над ”i”. — Потому что я лгала тебе? Потому что позволила тебе думать… что мы спали вместе?

— Я не собираюсь уезжать, — тихо сказал Клейтон. — Пока ты сама не захочешь. — Он осторожно наблюдал за ее реакцией. — Хоуп, ты не хочешь, чтобы я уехал?

Вчера вечером он тронул Хоуп, легко простив ей обман… а потом — не успела она и глазом моргнуть — отвернулся. Она не поняла этого тогда, не понимала и теперь.

— Почему ты хочешь остаться?

— Я сказал, как отношусь к тебе.

— Но это было до того, как ты обнаружил, что я обманула тебя. Я думала, после этого ты почувствовал совсем другое.

— Я никогда бы не смог возненавидеть тебя, — решительно сказал он, покрутил в пальцах прядь ее волос, задумался, подбирая нужные слова, наконец поднял глаза и внимательно посмотрел ей в лицо. — Очень трудно соображать, когда не помнишь ничего из своего прошлого.

Когда на тебя так смотрят, соображать ничуть не легче. И когда так играют твоими волосами. И стоят на коленях, касаясь грудью твоих бедер. От этого в мозгу возникают картины одна эротичнее другой…

Кажется, Клейтона мучила та же мысль. Он облизывал пересохшие губы, находившиеся в нескольких дюймах от ее груди. Хоуп подняла руку и осторожно погладила его по щеке.

— Твои синяки побледнели, — прошептала она.

Этот простой жест и удовольствие от ее прикосновения согрели его душу, как ничто другое: теперь, когда к Клейтону вернулась память, он знал это наверняка. В его мозгу все еще была полная неразбериха, но теперь это не имело значения. Сердце само приняло решение. Он любит эту женщину и может доверять ей. Во всем.

Слейтер потянулся и прижал ее руку к своему лицу.

— Ты все сказал Келли, — сказала она слегка дрожащим голосом, выдававшим ее возбуждение, — чтобы распространить слухи?

Эта фраза заставила его похолодеть. Клейтон выпрямился, пристально посмотрел ей в лицо… и понял горькую, тяжелую, невыносимо жестокую правду, о которой не имел права забывать. Любовь, семья, ребенок, в котором она так нуждалась, — все обман. На самом деле ничего этого нет.

Шутка продолжается.

— Дай нам Бог удачи, — сказал он с деланной непринужденностью. — Когда распространится слух, что ты выходишь за меня замуж, в клинике тут же снова выстроится очередь. Может быть, и твой отец наконец приободрится.

Она улыбнулась.

— Спасибо, Клей.

Слейтеру, угодившему в собственную ловушку, оставалось только встать и сказать:

— Ну, я ведь у тебя в долгу, правда? Как-никак, ты кормила и лечила меня. А деньги за одежду я тебе верну.

— Не стоит. Но я рада, что ты остаешься.