Забвение

Старик презрительно фыркнул, но затем наступила такая томительная и горькая пауза, что Клейтон едва не пожалел человека, который готов потерять лучшую в мире дочь из-за собственного упрямства.

И тут Бродерик заговорил опять.

— Тебя наняли, чтобы ты помог найти саботажника, который подрывает престиж компании!

— Значит, вы действительно знаете, кто я такой, — сказал Клейтон. — Следовательно, знаете и то, что я заслуживаю доверия. Тогда почему вы против моего брака с вашей дочерью?

— Вчера я не узнал тебя, потому что мы не встречались. Но твое имя… оно крутилось у меня в голове весь вечер. Теперь я вспомнил его и уже никогда не забуду. Ты взял деньги за работу и исчез.

Клейтон рассмеялся.

— Я-то появился, а вот ваши денежки тю-тю!

— Я думал, ты сумеешь найти течь, — сердито бросил Бродерик. — И поможешь разоблачить мерзавца, который пытается поставить на мне крест.

— А этот мерзавец решил поставить крест и на мне.

— О чем ты говоришь? — требовательно спросил Бродерик. Теперь его голос дрожал еще сильнее.

Клейтона не волновало ни слабое здоровье старика, ни то, что Хоуп не поблагодарит его за этот разговор.

— Кто-то заплатил приличную сумму за то, чтобы мне вышибли мозги. Но вы ничего об этом не знаете, верно?

— Нет!

— Так я и думал. — Однако сомнение еще оставалось. Слейтер пораскинул мозгами. Он привык определять характер человека с первого взгляда. На этом была построена его тактика выживания, отточенная за время службы в армии. Интуиция никогда не обманывала его. А сейчас она кричала во весь голос.

Этот человек говорил правду.

— Я могу позвонить в полицию и сделаю это, — сказал отец Хоуп. — Но сначала я хочу знать, какого дьявола ты крутишься возле моей дочери.

Клейтон рассеянно поигрывал шнуром телефона. Сможет ли Бродерик снабдить его уликами, необходимыми для того, чтобы прижать к ногтю Трента? А если сможет, то захочет ли?

— Слейтер… — слабым голосом проговорил старик. — Что тебе нужно от Хоуп?

Защищать ее. Заботиться о ней. Любить до конца жизни.

— Я хочу жениться на ней.

— Но почему?

— Допустим, чтобы дать вам внука, из-за которого вы сводите ее с ума.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — решительно отрубил Бродерик. — Это выше твоего разумения.

— Может быть. Но зато я понимаю, что она будет рожать от того, кого выберет сама. И ни за что не расстанется с клиникой. Вот и все, что я могу вам сказать.

— Она слишком много работает, — возразил старик. — Я хочу, чтобы она перестала надрываться и начала наслаждаться жизнью. А при такой работе, как у нее, это невозможно.

— Она наслаждается и будет наслаждаться жизнью. — Уж он, Клейтон, об этом позаботится. — Но отнять у нее клинику — значит убить ее. Если вы любите ее так, как она думает, то поймете это.

— Я действительно люблю ее. И все делаю ради нее. Она… — Бродерик на мгновение умолк. В его слабом голосе слышалось отчаяние, и Клейтон невольно пожалел старика. — Ей, моей Хоуп, слишком много пришлось пережить.

Верно. Если бы Слейтер мог изменить это, непременно сделал бы. Но, увы…

— И все же она сумела выстоять.

— Она обещана Тренту.

— Такое обещание может дать только сама Хоуп, — напомнил Клейтон. — А она дала его мне. — Слава богу. Никто не должен знать, почему она дала это обещание. Как и то, что выполнять его она не собирается. Но пока с Клейтона было достаточно и того, что она согласилась. Все придет в свое время.

В трубке раздался прерывистый вздох.

— Я хотел поговорить с ней, а не с тобой.

— Она занята.

— Так кто же из нас вмешивается в ее жизнь?

Клейтон криво усмехнулся. О’кей, в старике больше пороху, чем он думал. В глубине души Слейтер понимал, что его будущий тесть человек неплохой. Но почему он приблизил к себе отъявленного негодяя?

— Так вы собираетесь отнять у нее дом или нет? — спросил он.

— А тебе какое до этого дело?

— Я уже сказал. Она выходит за меня замуж.

Наступило долгое молчание.

— Ты женишься на ней, чтобы я не приставал к ней с Трентом, верно? Это вы вместе придумали?

— Нет.

— Тогда почему же?

— Неужели так трудно поверить, что я люблю ее? — Наконец-то Слейтер дал волю гневу. — Вы недооцениваете ее, Бродерик. Хоуп поразительная женщина, имеющая право жить собственным умом.

— Ты не понимаешь, да и не можешь понять, — устало возразил ее отец. — Дай поговорить с ней.

— Клей…

Услышав за спиной тихий, нерешительный голос, Слейтер напрягся. Когда же он, все еще держа трубку у уха, повернулся к Хоуп, то нерешительности в ней не заметил.

Ее лицо было бледным, губы крепко сжаты.

— С кем ты разговариваешь? Кому ты говоришь, что я выхожу за тебя замуж?

Он изобразил улыбку и протянул ей трубку.

— А… это тебя. Отец.

Хмурый взгляд Хоуп ничуть не смутил Клейтона. Как и второй взгляд, которым она наградила его, приложив трубку к уху Ясно, она рассчитывала, что он проявит вежливость и удалится. К несчастью для нее, Слейтер не признавал хороших манер и подслушивал без тени стыда.

— Да, — сказала она в трубку и показала Клейтону рукой, что просит освободить место. Слейтер и бровью не повел.