Забвение

В 18:30 они отправили правительству ультиматум: либо сдаться, либо попасть под огонь Петропавловской крепости и «Авроры». Министры не знали проблем Благонравова, однако молчали, надеясь на скорое возвращение Керенского с верными присяге войсками. В 21:45 «Аврора» дала холостой выстрел. В 23:00 в крепости нашлись отчаянные артиллеристы, выпустившие по дворцу 30–35 боевых снарядов.

Однако храбрости у стрелявших было больше, чем меткости. Только два снаряда попали в цель, повредив карниз и выбив окно здания. К этому времени дворец защищали лишь женщины, рота которых громко называлась «батальоном смерти», да горстка несовершеннолетних юнкеров военных училищ. А части, расквартированные в Петрограде, либо соблюдали нейтралитет (как казаки, которые не простили Временному правительству его подлых действий во время и после событий июля 1917), либо перешли на сторону большевиков, демагогически обещавших «мир и землю».

Вскоре оружейный огонь из дворца прекратился. Матросы и красногвардейцы влезли внутрь через открытые окна и вошли через незапертые ворота. Их сопровождала толпа зевак. В кабинет, где заседали министры, вбежал офицер, щёлкнул каблуками и отдал честь:

– Желают ли министры, чтобы юнкера дрались до последнего человека? – спросил он.

Раздался испуганный вопль:

– Это ни к чему! Всё бесполезно! Не надо крови! Сдаёмся! Свершилось. В 2:10 ночи министров арестовали и отправили в тюрьму. Героического народного штурма не было. Неумелый военный переворот привёл, однако, к аресту безоружных политиков. Погибло всего пять (или шесть) человек – в основном от шальных пуль. Однако революция требовала героев, и большевистское правительство стало их создавать.

В марте 1918 года большевики заключили с Германией «Брестский мир», отдали западные земли России и прекратили участие в войне. Россия потеряла больше всех: более шести миллионов убитых, раненных, искалеченных; главные промышленные районы были разрушены. Война, в которой мы побеждали, закончилась позором и унизительным миром. Так происходит, когда народ поддаётся на провокации врагов1.

22

Покидая тихий уголок польской земли на берегу живописного озера, куда завела Петра нелёгкая солдатская дорога, он вновь и вновь убеждался, что мир не без добрых людей. Он встречал их и на Дальнем Востоке, и в Маньчжурии, и теперь в Польше. Каких же людей больше? Если добрых, как дед Франтишек, то почему люди воюют, чего им не хватает? Ответа Пётр не находил.

Об этом он рассуждал про себя, сидя в конной повозке, катившей в город Познань – этот город был ближе всех, и отправиться в него советовал Франтишек, человек опытный и бывавший во многих местах Европы. Из города Познань по железной дороге можно ехать до Варшавы, потом до Минска, а это уже Россия.

В пути делали несколько остановок, чтобы перекусить тем, что дала им в дорогу заботливая бабушка Ядвига.

На железнодорожный вокзал прибыли во второй половине дня, касса была закрыта, всюду толкался разный люд. Вездесущий Станислав прознал, что поезд на Варшаву ходит один раз в сутки и отправляется рано утром. Билетная касса открывается за час до его отправки. Ночь решили переждать в укромном месте, не привлекая к себе внимания и не выпуская из поля зрения окошко кассы.

Старое здание вокзала пребывало в запустении. Большая часть Польши во время войны была оккупирована Германией и Австро-Венгрией. Лишь 30 марта 1917 года, после Февральской революции Временное правительство князя Львова признало право Польши на самоопределение. Города и сёла лежали в руинах, отсутствовали связи в экономике, которая длительное время развивалась как экономика трёх разных государств. Польша не имела ни собственной валюты, ни государственных учреждений, не были согласованы с соседями и её границы. Всё это позволяло гражданам перемещаться по стране довольно свободно.

Несмотря на купленные билеты, вагон пришлось брать штурмом. До отказа заполненный пассажирами, поезд тронулся с незначительным опозданием. Почти на всех остановках пути вагоны пустели и наполнялись новыми пассажирами, казалось, что всё население Польши куда-то переезжает.

Вот и Варшава, гудящая разноголосьем всех языков Европы. Вокзалы забиты военным людом. Отсюда и организованные воинские подразделения отправляются к своим местам назначения, и те, кто самовольно покинул свои воинские части с оружием и без оружия, и штатские с котомками и без в поисках места под солнцем. Кажется, никому ни до кого дела нет. Все бегут куда-то, торопятся опоздать. Трудно что-либо понять человеку, только что прибывшему из глухих мест. Попасть на поезд в направлении Минска ещё труднее, чем было на поезд на Варшаву.