Забвению не подлежит

У этой доски-плаката сфотографировались вместе с полковником Ю. Барташюнасом, сотрудниками отдела Еленой Борисайте, Васей Завицайте, лейтенантами Антанасом Кежинайтисом, Винцасом Андрюшкявичюсом и красноармейцами взвода охраны, в который уже вернулись наши-бойцы, посланные две недели назад в стрелковые подразделения на пополнение. К счастью, все наши люди, участвовавшие в боях, остались целы и невредимы.

На этом зимняя кампания 1943 года для 16-й литовской стрелковой дивизии закончилась. Историки, занимавшиеся исследованием боевых действий этого соединения, отмечали, что бойцы и командиры дивизии приняли участие в этих зимних боях под Орлом, не располагая достаточным боевым опытом. Наряду с этим полкам дивизии пришлось наступать на хорошо укрепленные позиции противника сразу после трудного марша, без необходимой подготовки, при отсутствии эффективной поддержки артиллерии, танков и других родов войск.

Однако основной причиной отсутствия продвижения следует считать то обстоятельство, что начало боевых действий дивизии совпало с переброской фашистским командованием с ржевско-вяземского плацдарма 7 дивизий на орловское направление, в том числе 2 танковых и 3 пехотных в районе южнее Орла. Поэтому наши войска встретили такое исключительно упорное сопротивление. И все же за две недели ожесточенных боев войска нашего фронта вклинились на 10–30 километров в оборону гитлеровцев, вышли на рубеж Новосиль, Малоархангельск, Рождественское. Здесь линия фронта стабилизировалась.

После отвода дивизии во второй эшелон было решено в ее расположении провести 5 апреля выездную сессию военного трибунала 48-й армии, которая рассмотрела уголовное дело по обвинению командира отделения 4-й роты 249-го стрелкового полка сержанта П. Даниса в измене Родине. Преступник был заочно приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.

С позиции сегодняшнего дня заочное рассмотрение дела в суде первой инстанции представляется совершенно неоправданным нарушением одного из важнейших принципов советского уголовного процесса, справедливо предусматривающего обязательное участие подсудимого при разбирательстве его дела. Не случайно ныне действующее законодательство знает лишь одно-единственное исключение из этого правила: разбирательство дела в отсутствие подсудимого допускается только в тех случаях, когда он находится вне пределов СССР и уклоняется от явки в суд.

По-иному, однако, приходится оценивать практику заочного рассмотрения дел с учетом конкретной исторической обстановки в прошлом. На фронте в условиях военного времени заочное осуждение изменников Родины, перешедших на сторону врага, было не только узаконено нормами нашего уголовного судопроизводства, но считалось вполне оправданной мерой по борьбе и предупреждению этого особо тяжкого и опасного государственного преступления.

Личный состав дивизии с большим удовлетворением воспринял тогда этот приговор военного трибунала.

Уголовное преследование в отношении Даниса было возбуждено 4 марта того же года, когда стало известно, что днем раньше этот предатель, находясь на передовой у высоты 235,0 в районе деревни Егорьевка, перебежал к немцам. Оттуда, став на бруствер, он подстрекал своих бойцов последовать его примеру. Красноармейцы сохранили верность присяге и, открыв огонь, пытались пристрелить изменника Родины, но Данис сразу же скрылся в окопах противника.

Вскоре после войны, в сентябре 1946 года, Данис был задержан в Каунасе. На допросе он признался, что совершил измену Родине, и подтвердил все ранее установленные предварительным и судебным следствием обстоятельства совершения преступления. Данис также показал, что после своего перехода на сторону гитлеровцев он сообщил врагу данные о расположении частей дивизии и другие известные ему военные сведения. Более того, находясь в лагере военнопленных, Данис добровольно изъявил желание служить в немецкой армии. От изменника Родины всего этого и следовало ожидать!

В связи со вновь открывшимися обстоятельствами уголовное дело по обвинению П. Даниса было в установленном законом порядке возобновлено, и на этот раз новое судебное разбирательство происходило с участием подсудимого, но, увы, в отсутствии свидетелей — все они геройски погибли, исполнив свой священный долг перед Родиной…

Изменник получил по заслугам!

28 апреля командный пункт дивизии переместился в деревню Барково, а Особый отдел — в деревню Погудаевка. Мы уже более месяца находились во втором эшелоне армии, а на передовой происходили лишь бои местного значения, эпизодические перестрелки.

В середине апреля покинул дивизию генерал-майор Ф. Балтушис-Жямайтис. Новым командиром дивизии был назначен генерал-майор Владас Карвялис, которого в частях к тому времени уже хорошо знали — он до этого был заместителем командира дивизии, а ранее, в 1940–1941 годах, командовал 184-й стрелковой Дивизией литовского 29-го стрелкового территориального корпуса.