Забыть и выжить

— Очень приятно. Витольд Кузьмич, поскольку ваше руководство, что называется, копытом бьет в связи с чрезвычайным происшествием, о котором и мы наслышаны, я хочу обратиться именно к вам, полагая, что вы, как человек опытный и к тому же местный, сможете оказать Генеральной прокуратуре некоторую помощь. Дело в том, что…

Следователь выслушал просьбу заместителя генерального прокурора, и она показалась ему несколько необычной.

Исчез недавно еще бывший помощник генерального прокурора и сам «важняк» — Турецкий. Лично его, разумеется, Липняковский не знал, но слышал — не так уж и много «важняков», у которых практически не бывает нераскрытых дел. Да и Турецкий не то чтоб исчез, а просто уехал, будучи в отпуске, и никому ничего не сказал. А он срочно требуется, несмотря на то что временно не работает в Генеральной прокуратуре из-за своей тяжелой контузии. Ну про теракт в Москве кто не слышал? Словом, где-то возле прокуратуры сейчас бродит сыщик из частного агентства «Глория» Плетнев Антон Владимирович, и Меркулов просит помочь ему отыскать Турецкого, который, вероятнее всего, находится в Новороссийске.

Естественно, Липняковский не был бы самим собой, если бы с ходу не выторговал хоть малую помощь и для себя. Жалостливым тоном он рассказал и о своих следственных заботах, после чего любой его собеседник немедленно ответил бы примерно так: «Да какой может быть разговор? Я с удовольствием попрошу своих подчиненных помочь вам в расследовании этого уголовного дела! Вы нам помогите, мы — вам!» Вот так, получить реальную помощь от самого Турецкого — это, извините, можно считать дело завершенным и уже переданным в суд! И никак иначе!

Пообещав со всей искренностью сделать все возможное, Витольд Кузьмич аккуратно положил трубку, а потом вихрем сорвался с места.

— Ждите! — крикнул он сидевшим в коридоре и вставшим при его появлении свидетелям и помчался по лестнице.

Антон, вопреки своей отработанной привычке не медлить с принятыми решениями, в задумчивости постоял возле прокуратуры, а потом, узнав у первого же прохожего, каким автобусом можно проехать на Спортивную улицу, что в северном районе, отправился неспешно искать остановку. А мысли в голове по-прежнему крутились вокруг одной темы — и вовсе не Зои касались они, а проевшего плешь Турецкого.

Антон продолжал не то чтобы казнить себя, но искать хоть какие-то веские оправдания или мотивы для разговора с Александром Борисовичем. Мысленно он его даже Сашей, как уже привык было, не мог теперь называть. Не получалось, и все! Получить по морде — это как? Не удар, конечно, когда человек пьян в стельку, но — оскорбление. И в присутствии той же Ирины!.. Так с чего начинать, если его, конечно, удастся еще найти?

А втайне как бы от себя Антон баюкал робкую мыслишку, что ему здорово бы повезло, если бы следы беглого «важняка» здесь не обнаружились. Ну мало ли куда мог податься человек? Вполне возможно, что у него полно знакомых и на Черноморском побережье, и в республиках Северного Кавказа, и даже в Закавказье том же. Да и сам по себе вот такой поиск тоже казался Плетневу несколько унизительным для себя, что ли. Чего, так и бегать теперь за «важняком», высунув язык?.. С какой стати, в конце концов? Только оттого, что тому что-то померещилось? Ну так и разбирайся со своей женой, если тебе мерещится и никаких аргументов ты слышать не желаешь… И вообще, приходил Антон к окончательному выводу, ничего с Турецким не случится, наверняка сам вскоре обнаружится и позвонит своему лучшему другу Косте…

И пока он мечтал о Божьем промысле, который один мог бы освободить его от неприятной миссии, судьба, в лицах Меркулова и Липняковского, уже позаботилась о нем.

Подбежав к дежурному постовому, следователь задал вопрос: был ли здесь человек из Москвы, от Меркулова? На что последовал не очень внятный ответ, что крутился тут кто-то, совал под нос свое удостоверение, но так как лейтенант Непейвода четко знает свои обязанности, то он того посетителя не пропустил, поскольку ни прокурора, ни его зама на месте нету, а господин следователь были заняты допросами.

— Где он? — почти завопил Липняковский, не представляя себе, как таких дураков еще держат в охране.

Вероятно, в запальчивости он и заявил это, но лейтенант нисколько не обиделся, а стал пытаться объяснить непонятливому господину следователю, что свой поступок он считает совершенно правильным. И все это говорилось на таком суржике, что нормальный человек просто обалдел бы, ничего не поняв. Но Липняковский всю свою сознательную жизнь прожил в Новороссийске и ничему не удивлялся уже давно.

— Беги и ищи его! — завопил он тонким голосом. — А не найдешь, я потребую тебя уволить к чертовой матери! Ты знаешь, что такое Генеральная прокуратура?!

— Ни… — с достоинством ответил лейтенант. Вот тебе и весь сказ! Непрошибаемый…

Но крик все же подействовал, и лейтенант совершил-таки должностной проступок, оставив охраняемый пост и направляясь к выходу из прокуратуры. Следователь топал за ним по пятам, грузно переваливаясь из стороны в сторону, словно огромная утка.