Забыть Миссанрею

Машина сорвалась с места. «Мощный мотор», — подумал он. У матери тоже была машина, она возила семью по выходным за город, но эта тачка по сравнению с ее «бильо» была просто монстром. В какой-то момент Ренн действительно начал получать удовольствие от поездки. Он сидел на переднем сидении шикарной машины, смотрел свысока, как мимо проносятся дома, как они обгоняют других лихачей, как…

Как шестой поворот в сторону улицы «Героинь Победы» остается позади. Неужели? Так скоро? Он стремительно обернулся — так и есть. На углу стояла новенькая высотка с фигурными башенками на крыше. Сейчас они уносились вдаль.

— Э… простите, — он запоздало сообразил, что не помнит имени своей спутницы, — но мы… вы проехали мимо поворота к моему дому.

— Да? Уже? — она усмехнулась.

— Уже, — он ткнул пальцем в зеркало заднего вида, где знакомая высотка уже почти скрылась за другими зданиями.

— Тебе надоело кататься, красавчик? — женщина посмотрела на него. — Не нравится моя машинка?

— Нравится, но…

— Вот и получай удовольствие, мальчик.

Ренн задержал вздох. Что происходит?

Наверное, он задал этот вопрос вслух, или же паника была написана у него на лице, потому что женщина внезапно улыбнулась и потрепала его по коленке:

— Расслабься, красавчик. Мы только немного покатаемся, а потом я доставлю тебя до подъезда. Или тебя ждет дома строгий папочка?

— Папа, — почему-то стало жалко этого немолодого мужчину с ранней обильной сединой на вьющихся волосах и с усталым лицом. — Он… да, он будет переживать. И мама тоже…

— Ну, с мамой мы как-нибудь договоримся, — его спутница улыбнулась еще шире. — А папе… если боишься, можешь позвонить и предупредить, что вернешься поздно.

На город уже спустилась ночь, сверкала ночная иллюминация. Вспыхивали огни витрин, в вышине на черном фоне всеми цветами радуги переливались рекламные щиты, где-то в небе на окраине ритмично вспыхивала цветомузыка.

Женщина протянула ему видеофон:

— Звони.

Он набрал код дрожащими от волнения пальцами. Дождался ответа, встретил вопросительный взгляд с экрана.

— Пап…я… задержусь немного. Ладно?

— С тобой все в порядке, Ренн? — спросил отец. Взгляд его замелькал туда-сюда — он пытался рассмотреть, что там, за спиной сына. — Где ты находишься?

— Выезжаем на Звездный Проспект. Двигаемся по Улице Мира, — подсказала женщина за рулем, и юноша послушно повторил ее слова.

— Куда? Что? Как ты там оказался? Ты знаешь, сколько времени?

Ренн покосился на женщину-водителя.

— Знаю, пап. Но я… я постараюсь вернуться пораньше. Я все понимаю. Ты не волнуйся, все будет хорошо.

— Будь осторожен, сынок.

— Маме не говори, — промолвил Ренн прежде, чем женщина-водитель дотянулась и забрала видеофон.

— Умный мальчик, — сказала она. — Послушный сын… Кстати, напомни, как тебя зовут?

— Ренн. Ренн А-Дора.

— А-Дора… Ареня А-Дора Пятая тебе кто?

— Сестра. Старшая. А Ареня А-Дора Четвертая — моя мать.

— Хорошая девочка, — кивнула женщина. — Мы как-то раз пересекались на презентации. Она далеко пойдет. Есть потенциал… Кстати, я вторая директорка фирмы «Магия и мы». Слышал о такой?

Он кивнул, вспомнив выговор от начальницы. Но только сейчас сообразил, что уже и раньше слышал о концерне. От матери и сестры. Арене-младшей удалось создать дизайн-коллекцию, которая была одобрена на совете директорок, и девушке предложили контракт на постоянной основе — штатной дизайнеркой аксессуаров. Мать тогда так восторженно отзывалась о некоей Оории У-Дора Шестой, словно была знакома с нею лично.

— Вы — метресса Оория У-Дора Шестая? — наудачу брякнул он.

— Угадал, — она рассмеялась. — Вот и познакомились… лично. Твоя сестра много рассказывала о тебе. Много хорошего, — подмигнула она. — Она рассказала столько интересного, что я решила проверить, все ли в ее словах правда.

— И как? Проверили?

Слова вырвались сами собой, и Ренн прикусил язык, запоздало сообразив, что это прозвучало, как вызов. Мать бы непременно дала ему пощечину за то, каким тоном они были сказаны. Но женщина лишь рассмеялась.

— А ты забавный мальчик, — сказала она, отсмеявшись. — И мне нравишься. Эта твоя подростковая агрессия… Но пора взрослеть, Ренн, — добавила она, закладывая вираж. Машина, которая успела встать в строй таких же, как они, полуночников, нырнула вниз и вбок, лавируя между встречными транспортниками. — Если ты и дальше будешь таким ребенком, с тобой будет трудно.

— Кому?

Еще одно дерзкое слово сорвалось с языка. Он не должен был так отвечать. По правилам хорошего тона — и вообще по правилам. — на замечания следует реагировать однозначно — соглашаться со всем сказанным и обещать исправиться. И, во всяком случае, не огрызаться. Мать бы…

Нет, мама не часто била сына. Всего раз или два в год, за плохие отметки в школе, за драки, и просто за то, что он плохой и невоспитанный мальчишка. За такие слова он бы непременно получил порцию горячих.

— Мне.

Он не сразу понял, что означало это слово.

— В-вам? Но я…