Забыть нельзя вспомнить

— Я не хотел ворошить прошлое, припоминать её… мою бывшую. Наш брак давно превратился в формальность, и я абсолютно не думаю об этом чёртовом штампе. Тем более рядом с тобой, — Ян взял её за руки и притянул к себе, сжал в объятиях. — Прости за это дурацкое недоразумение. Я кругом виноват и готов понести любое наказание.

Она обмякла, положила голову на его грудь, крепко обняла в ответ.

— Я места себе не находила. Ещё бы чуть-чуть — и я бы тебя возненавидела…

— И есть за что — твои вещи до сих пор у меня, и, извини, я прикарманил пару твоих бюстгальтеров.

— Ян! — наигранно возмутилась она, утопая в нахлынувшей нежности и чувстве невероятного облегчения.

Уж что-что — а разряжать обстановку он умел. Она больше не злилась: счастливо улыбалась, прильнув как кошечка.

— Какие планы на вечер?

— Никаких, — промурчала ему в рубашку, счастливая до безумия.

— Тогда я приглашаю тебя на свидание…

— Серьёзно? А куда?

— В мебельный магазин.

— Куда? — отпрянула, немало удивившись.

— Мне кажется, сейчас самое время приобрести кровать. Большую и, главное, крепкую, — подмигнул, после чего получил шутливый удар кулачком в бок. — Так ты мне поможешь? Признаться, я не особо разбираюсь в интерьере.

— Хорошо, давно пора привести твою берлогу в божеский вид, — она сняла со спинки стула сумочку и пошла на выход. — Тогда, раз всё равно будем в магазине, ещё нужен пушистый коврик в гостиную, обеденный стол, — обернулась, — и занавески!

Часть 113. Тимур

Тимур

«Ходит, готовит кофеёк. Делает вид, будто ничего не произошло. Сука».

— Будешь кофе? — спросила Яна и уставилась невинными голубыми глазами.

— Да, пожалуйста.

«Сука! Сука! Сука! Чёртова шлюха!».

Он был в ярости, взбешён, но сохранял завидное спокойствие. Ни один мускул не дрогнул на безмятежном лице, когда она поставила перед ним чашку дымящегося эспрессо. Как ни в чём не бывало села напротив, отпивая тёплый ромашковый чай.

Из выреза шёлкового халата выглядывало очертание маленькой упругой груди с провокационно торчащими сосками. Опустил взгляд ниже: гладкие ноги, и… крошечные синяки на бёдрах, оставленные пальцами другого мужчины. Мужчины, который трахает её за его спиной.

— Круассаны? — подвинула ближе плетёную корзину с выпечкой.

— Не откажусь, — взял булочку и сдавил так сильно, что тёплый шоколад закапал на идеально чистый стол.

Его примерная жена раздвигает ноги перед другим, позволяет шлёпать себя по заднице и насаживать штрафные. И вчера она тоже была с ним — Тимур видел это по лихорадочному блеску в глазах, пылающему румянцу на скулах.

Она частенько зависала, задумчиво глядя в окно и улыбаясь чему-то своему. Наверное, вспоминала, как этот ублюдок имел её аппетитную попку.

Когда он только узнал всю правду от Полины, то был готов немедленно сорваться домой, схватить эту неверную шлюху за волосы и бить головой о стену. Чтобы она молила о пощаде, захлёбываясь слезами. Гнев затмил разум и мешал мыслить здраво. Хотелось только одного — немедленной расправы. Но эта блондинка — жёнушка ублюдка, вовремя привела Тимура в чувства: буквально насильно заставила выпить и остаться, выдохнуть.

«Месть — блюдо холодное, Титов», — твердила она, подливая бренди.

Дрожащими руками он вливал в себя стакан за стаканом, и лишь когда мозг затянуло вязким киселём хмеля, смог наконец немного расслабиться и, как бы парадоксально это не звучало — смог мыслить трезво. Она права — яростью он ничего не добьётся: жена просто соберёт вещи и уйдёт. А ему нужно было не это, он хотел её раздавить, уничтожить морально. Хотел видеть её ползающую перед ним на коленях. Рубить разом — это слишком просто, куда интереснее резать кусками, заставляя её страдать.

Можно лишить её абсолютно всего, а затем пнуть под зад… А может, и пощадить, превратив в пожизненную кроткую рабыню, лижущую хозяину пятки. Можно настроить дочь против, да так, чтобы она возненавидела нерадивую гулящую мамашу. Много, очень много вариантов.

Айфон на столешнице негромко зажужжал. Тимур, отхлёбывая кофе, бросил взгляд на экран:

«Ты как там, амиго?»

Полина.

Здорово они вчера надрались. Так здорово, что он целое утро по крупицам собирал в памяти события вечера. Вспоминал то, что было после ресторана.

Шею слегка защипало. Алая царапина, оставленная острыми коготками этой разъярённой кошки, саднила при соприкосновении с воротником рубашки и невольно напоминала о том, что безумный секс в её шикарном гостиничном номере ему не приснился.

Он переспал с женой ублюдка, который спит с его женой. Какая занятная рокировка. Капля бальзама на его истерзанное в клочья мужское самолюбие.