Забыть о мести

От полного отчаяния Хлою спасал лишь праведный гнев, продолжавший сжигать ее даже после того, как встреча с Томасом закончилась. Обычно она мгновенно остывала и, уж конечно, не могла долго сердиться на человека, но сейчас просто не находила себе места от злости. Ведь он сумел пробудить в ней такие странные, трепетно-томительные чувства…

На протяжении всего разговора Томас был сдержан и дружелюбен. Несмотря на очевидную враждебность Хлои, он предложил весьма справедливые условия и одобрил ее бизнес-план. Однако он явно что-то задумал, и, судя по выражению лица, добра от него ждать не приходится.

Слава Богу, хоть автомобиль завелся сразу. К тому времени, когда Хлоя подъехала к своему дому, она успела довести себя до такого состояния, что совсем не чувствовала холода. Промчавшись мимо двери Торнтона, она даже не чертыхнулась про себя, хотя его пуговичные глазки как обычно буквально сверлили ей спину. На сегодня ей хватит общения с одним слизняком, второй может пока подождать.

Когда она вставляла ключ в скважину, руки заметно дрожали. Скорее всего потому, что перчатки опять куда-то подевались. А может, потому, что в крови бушевала ярость, опалявшая ее жаром.

– Хлоя! Погоди!

Она не желала слышать этот чуть-чуть хрипловатый голос! Пусть непослушное сердце оглушительно стучит! Постучит, постучит и перестанет.

Хлоя, не оглянувшись, захлопнула дверь – вполне возможно, прямо перед его аристократическим носом. Но она немедленно распахнулась вновь и на пороге возник Томас – на длинном черном пальто с погончиками еще не растаяли снежинки, белая сорочка с темным галстуком подчеркивает безупречность черт, словно высеченных резцом скульптора. Вид, как всегда, мрачный.

– Хлоя, ты хоть помнишь, на какой скорости срезала последний поворот?

– Помню, на большой.

– Слишком большой, – процедил Томас сквозь стиснутые зубы. – Правое колесо повисло в воздухе, и…

– Ты преследовал меня всю дорогу, чтобы, догнав, обсудить правила дорожного движения?

– Хотел поговорить с тобой о…

– Боюсь, на сегодня я по горло сыта разговорами.

Томас нетерпеливо поправил галстук и повел плечами так, словно они у него болели.

– Иисусе, – пробормотал он, глядя на ее посиневшие пальцы. – Куда, к черту, подевались твои перчатки?

Нет! Хлоя сжала трясущиеся колени, боясь снова поддаться его демоническому обаянию. Ужасно несправедливо, что собственное тело предает ее!

Но нельзя ни на секунду забывать о том, что Томас встал между ней и тем, что она любила больше всего на свете, – ее маленьким кафе!

– Только переступи порог, – предупредила она, – и я вызову полицию.

Томас, не колеблясь, сделал шаг вперед. Хлоя отпрянула и, как бы защищаясь, решительно скрестила руки на груди.

– Я не шучу. Не испытывай мое терпение.

Томас захлопнул дверь и, неожиданно быстро приблизившись к Хлое, сжал ее ледяные пальцы.

– Когда-нибудь ты обморозишься. – Он поднес ее руки к губам и начал осторожно согревать их своим дыханием.

Господи, да что с ней творится?! Желудок стиснуло, словно клещами, голова кружится, как с похмелья. Он был целиком занят благородным делом и, слава Богу, не замечал, что с ней творится. Поэтому Хлоя гордо вздернула подбородок, притворяясь спокойной и невозмутимой.

– Считаю до трех. Томас, я…

– Не волнуйся, уйду, – прервал он Хлою холодным тоном, никак не согласующимся с его горящими глазами. – Как только объяснишь, почему известие о том, что я твой кредитор, заставило тебя так разгневаться? – И, словно только сейчас поняв, что все еще сжимает ее руки, почти оттолкнул ее от себя.

С языка Хлои уже готова была слететь колкость, но при виде напряженного лица Томаса она неожиданно поняла, что едва не совершила непоправимую ошибку. Ярость мгновенно, как по волшебству, улетучилась.

– Дело не в тебе, – тихо ответила она. – Томас, прости меня. Я настоящая эгоистка. Известно же, что чрезмерная гордость к добру не приводит. Клянусь, ты тут ни при чем.

– А мне так не показалось, особенно когда ты вылетела из кабинета, стоило попросить рассказать подробнее о твоем бизнес-плане. Обыкновенный, вполне законный интерес банкира, без всякой подоплеки, а ты, я считаю, не из тех, кто стесняется говорить о своем деле.

– Я вовсе не вылетела… то есть не совсем…

Темная бровь насмешливо приподнялась.

– Дверь с такой силой ударилась о стену, что Огастина на кухне с грохотом уронила поднос.

– Ладно, ладно, ты прав.

Отвернувшись, Хлоя уставилась в пространство, мельком отметив, что Гарольдина мирно спит на диване. Кажется, все в порядке. Шоколадный торт с вишней, который она испекла вчера, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, красуется на кухонном столе. Калькулятор, одолженный Конрадом в надежде, что Хлоя наконец займется бухгалтерией и проверит счета, почему-то оказался на стуле.

– Пойми, Томас, ужасно трудно признаться, что нуждаешься в помощи.

– Особенно в моей.

Хлоя, потупив голову, все-таки решилась задать вопрос, тревоживший ее последние несколько часов.

– Почему ты раньше не сказал мне?.. Не мог набраться мужества? Неужели в твоем сердце…

– У меня нет сердца.