Забыть о мести

– Хлоя, позволь дать тебе немного денег. Ты просрочила квартирную плату, а дела в "Домашней выпечке" последний месяц идут не слишком хорошо.

Сначала Хлоя не поверила собственным ушам. Но он сказал это! Действительно сказал!

– Хочешь дать мне денег? За что? – Ужасное подозрение клещами стиснуло ее сердце. – Чувствуешь себя виноватым и стараешься откупиться? – Томас не ответил, и Хлое стало еще страшнее. – Или решил заплатить мне за прошлую ночь?

– Ну что ты! Все не так, как ты думаешь.

Хлое показалось, что она услышала звон собственного разбившегося сердца.

– Понятно.

– Я только собирался помочь тебе.

– Нет, спасибо. Обойдусь.

Надменно вздернув подбородок, Хлоя проследовала к лестнице. Ладно, она действительно не успела отдать деньги Торнтону, но день-другой – и все уладится. И если дела в "Домашней выпечке" идут не слишком хорошо, как могли бы, то лишь потому, что она не берет деньги с людей, которые не могут позволить себе ежедневные завтраки в кафе. Ей такая благотворительность, конечно, тоже не по карману, но она не в силах выносить голодные взгляды несчастных стариков.

– Хлоя, пожалуйста.

Хлоя, не поворачивая головы, поднималась по ступенькам.

– Сегодня у меня выходной. И если не возражаешь, я приму душ.

– Ты… ты остаешься?

Его голос дрогнул, и это уже о многом говорило.

– Ты сам меня пригласил. Помнишь?

Пусть не пугается. Она, конечно, и не думает здесь оставаться. Иначе, да поможет ей Бог, треснет чем-нибудь по башке этого упрямого идиота, чтобы водворить его мозги на место.

– Ну да… помню. Но…

– Не волнуйся, Томас, – бросила она. Ему не мешало бы попытаться побольше узнать о женщинах. Настоящих женщинах. Ладно, еще успеется. Терпение и еще раз терпение. – Я уйду. Вот только приму душ. Не возражаешь? – По его молчанию Хлоя поняла, что Томас возражает. И очень серьезно. – Жаль, но ничего не попишешь.

Томас в отчаянии заперся в кабинете, оставив на кухонном столе ключи с запиской, в которой просил Хлою взять его машину. Оставалось только надеяться, что она так и сделает.

Вообразив обнаженную Хлою под струями воды, Томас задохнулся. Он представил себе, как она наденет спортивный костюм, оставленный возле двери, и спустится вниз… Легкими шагами пройдет по комнатам, наполняя их почти неуловимым ароматом, присущим только ей…

Первое, что нужно сделать – починить отопление в ее доме. Иначе, считай, он пропал.

Чтобы немного отвлечься, Томас уселся за компьютер. В последнее время он совсем запустил дела. После возвращения в Хизер Глен он управлял "Сьерра риверз" по телефону и факсу. Но почему-то сейчас ему не хотелось с головой погружаться в документацию – слишком сильны были впечатления прошлой ночи. Поэтому он решил просмотреть электронную почту. Все сообщения касались чисто деловых операций. Все, кроме последнего:

"Наверное, ты успел забыть, откуда вышел и кем был, но у людей долгая память. Все Магуайры – жалкие ничтожества и грязные негодяи, как бы ни пыжились. Забирай свои проклятые деньги и проваливай из города. Да побыстрее, иначе, поверь, горько пожалеешь".

Подписи не было. Послание пришло из мэрии. Отец Хлои? Мэр достаточно часто говорил в лицо Томасу все, что о нем думает. И у него двойная причина выбросить сына Джеймса из города – его дочь и драгоценный Хизер Глен. Причем последний, цинично подумал Томас, значит для мэра куда больше, чем Хлоя, которую тот считет легкомысленной дурочкой.

Хлоя. Когда-то она защищала Томаса от своего отца. От всего городишки. Как, впрочем, и сейчас. Недаром же сумела понять, что он что-то замышляет. И пообещала помочь.

Томас подпер руками внезапно отяжелевшую голову. В горле засаднило. Если бы она только знала… Неужели по-прежнему стремилась бы помочь? Вряд ли.

Хлоя, с ее светлой душой и неистребимым оптимизмом, вряд ли поняла бы испепеляющую его потребность отомстить, отплатить за все обиды. Как он посмотрит ей в глаза, когда она обнаружит правду?

Томас устало потер виски и вздохнул, потом стер последнее послание и отвернулся от компьютера. Ему не нужны напоминания о том, как к нему относятся здесь.

Работа – его единственное спасение – сегодня оказалась плохим лекарством. Ненависть окружающих не должна иметь для него никакого значения, а тем более волновать. Просто он получил еще одно доказательство правомерности своего решения. Эта жалкая дыра, обиталище узколобой швали, конечно, заслуживает участи, которую он ей уготовил.

Но почему-то сегодня ему не удавалось уговорить себя. Мнение жителей Хизер Глен, как это ни странно, важно для него. Может быть, потому что, сам не зная, как это произошло, он усомнился в себе? Ведь вопрос, имеет ли он право стереть с лица земли родной, хоть и ненавистный ему городок, нет-нет, да и закрадывался в душу Томаса.