Забыть тебя невозможно (СИ)

Умываю рожу холодной водой. Смотрю на свое отражение. Ясность мысли приходит чуть погодя. Я в нее только что кончил. Частично, но этого бывает вполне достаточно, чтобы потом закупаться колясками и памперсами.

Писец.

* * *

Реагирую на короткий писк, словно тот, кто его издает, прикрыл рот ладонью.

Тут же срываюсь с места.

Арина стоит в спальне у кровати. В руках у нее одеяло, на простыне — последствия сегодняшней ночи. Несколько красных пятен. На самом деле крови было совсем немного. Хотя хрен его знает, сколько ее вообще должно быть и где та самая норма.

— Выдыхай.

Это единственное, что я сейчас в состоянии сказать. Сам тоже замер. Стоим, пялимся друг на друга.

Аринка густо краснеет, а губы у нее начинают подрагивать.

— Это… — бормочет и делает шаг назад. Выпускает из рук одеяло, и то падает к ее ногам. — Да?

Спрашивает шепотом и смотрит на меня. Киваю. Как только это делаю, Аринка вздрагивает и прячет лицо в ладони. В несколько шагов сокращаю расстояние, что нас разделяет. Притягиваю ее к себе. Она голая. Одеяло валяется на полу.

— Я думала, сон…

Сон? Значит, она что-то помнит?

— Все нормально, — выдаю не своим голосом.

— Как? — заглядывает мне в глаза.

— Щас все расскажу. Платье твое принесу, — стискиваю острые плечи и спешу в ванную.

Арина часто кивает и оседает на кровать. Когда приношу ей вещи, быстро одевается и боязливо осматривает простыню.

— Я там чай заварил, пойдем?

Мы сидим на кухне. Арина красная как рак после моего рассказа. Буквально полчаса назад я съездил в аптеку, купил ей таблетки, чтобы устранить возможные последствия этой ночи, и долго извинялся за то, что ни хрена не понял.

Это история для анекдота, чесслово. Лишил девчонку девственности, а она и не заметила, потому что спала. И вот тут уже напрашивается неутешительный подкол, что ж там за агрегат, который так легко не почувствовать.

Ржу сам над собой и перевожу взгляд на циферблат. Шесть утра. Спать я больше не ложился сегодня. После душа минут сорок просидел на улице, выкурил сигарет семь, наверное. Погуглил о лунатиках. Пришел к выводу, что зачастую после приступа люди не помнят, что с ними происходило, боли тоже чаще всего не чувствуют…

Тиканье часов начинает раздражать, как и повисшая тишина.

Аринка пялится в чашку кофе, периодически размешивая напиток ложечкой.

— Ты со мной теперь не разговариваешь? — смотрю на нее прямо.

Арина поднимает взгляд и отрицательно качает головой. Невероятно сложно понять, о чем думает. После того как я рассказал ей о произошедшем ночью, она сначала даже посмеялась. Думала, прикалываюсь насчет возможной беременности. Ситуация располагала. Она все проспала, я конкретно затупил. Но, видимо, мое лицо говорило само за себя.

— Разговариваю, — вздыхает. — Просто, — накрывает лицо ладонями, — боже, я думала, что мне снится сон. Даже боли не почувствовала.

— Ты лунатишь, походу.

— Раньше такого не было.

— Тебя никто не трахал во сне? — кривлю губы.

Арина закатывает глаза, а потом смотрит на пачку с таблетками. Скребет ногтями по столу. Звук неприятный. Морщусь.

— Извини, я не думал, что так получится. Ты сама сказала, можно без презика… Прости. Это безответственно и тупо. Дети нам обоим сейчас не нужны. Такого больше не повторится.

— Не нужны, — снова кивает, а потом задает, наверное, самый глупый вопрос: — Тебе хоть немножечко понравилось?

Подвисаю.

— Секс? С тобой? — как на дуру на нее сейчас смотрю.

— Прекрати издеваться. Я не спросила ничего смешного.

— Понравилось.

Стираю улыбку. Кажется, действительно перебарщиваю. У нее шок. У меня, впрочем, тоже.

Арина крутит в руках пачку с таблетками, а потом резко сдирает с нее обертку.

— Перед поступлением я спускалась ночью в папин кабинет и пыталась открыть сейф. Он как раз сидел за компьютером, работал. Офигел, наверное. Я не помню, как оказалась внизу и что вообще там искала. Просто открыла глаза, а передо мной папа. На мне пижама, и я не в своей кровати. Врач сказал, что перенервничала. Потом было еще пару раз, не дома уже. Я о них никому не рассказывала, списала на стресс. Последний год со мной ничего подобного не случалось, ну, до сегодняшней ночи.

Протягиваю руку через стол и сжимаю Аринину ладонь.

Видимо, вчерашний эпизод в ванной стал для нее еще одним стрессом.

— Дашь воды? — выдавливает капсулу из блистера.

Тут же поднимаюсь со стула и наливаю ей воды. Протягиваю стакан.

Арина быстро запивает таблетку и достает телефон. Судя по тому, как активно ее пальцы скачут по экрану, она либо делает заметку, либо печатает кому-то сообщение.

Лишних вопросов в сложившейся ситуации не задаю. Хотя тучи над башкой явно сгущаются. Она без протестов приняла таблетку, даже слова не сказала. Но меня почему-то не покидает чувство, будто я один решение принял. Что, если она считает это неправильным, но молчит?

Ситуация паршивая с любого ракурса. Ну какие нам дети?!

Но я даже не спросил, как-то по инерции все случилось. Испугался. Думал о том, как лучше, а вышло, походу, как всегда…

— Слушай, я… ты же…

Пока подбираю слова, пялюсь на пустую бумажную коробочку, которая лежит на столе.

Арина прослеживает мой взгляд.