Забыть убийство

Постучал в дверь соседнего номера. Открыл Потёмкин.

— Вы один? — тихо спросил Китайгородцев.

— Да.

Но Китайгородцев всё равно вошёл и осмотрел номер. На всякий случай. Мало ли что.

— К вам никто не приходил? — спросил Китайгородцев. — Может быть, в дверь стучали?

— Нет. А что случилось?

— Подойдите, пожалуйста, сюда, — вместо ответа попросил Китайгородцев.

Он стоял у окна, стараясь при этом, чтобы его не увидели с улицы. Потёмкин приблизился.

— Вам знакома эта машина? — кивнул за окно Китайгородцев.

Потёмкин всмотрелся.

— Возможно, — ответил не очень уверенно.

— Оставайтесь в номере, — попросил Китайгородцев. — И никому не открывайте. Ни при каких обстоятельствах. Только мне!

* * *

Сегодня дежурила другая женщина.

— Здравствуйте, — сказал Китайгородцев.

— Здравствуйте, — ответила женщина.

— Нина Портнова тут была…

— Сменилась.

— Это неважно, — сказал Китайгородцев. — Она ведь говорила вам, кто мы такие?

— Я в курсе, — значительно произнесла женщина.

— И что нам надо помогать. Безопасность там и всё такое.

Женщина не ответила, смотрела выжидательно.

— Там стоит машина, — кивнул за окно Китайгородцев. — Чья?

— Постоялец приехал утром.

— Один?

— Один.

— Откуда? Из Москвы?

— Из Самары.

— Паспорт его — где?

— У него.

— Но вы паспорт видели?

— А как же! — сказала женщина. — Я же его данные переписывала.

— Разрешите взглянуть?

Заколебалась.

— Вы знаете, кто я? — веско осведомился Китайгородцев.

Вряд ли она знала точно. Но подействовало. Раскрыла перед Китайгородцевым уже знакомую ему неряшливую тетрадь.

Айрапетян Левон…

— Так он армянин? — поднял глаза на собеседницу Китайгородцев.

Та кивнула.

Армянин — это не то. Армянина в тот раз Китайгородцев не видел. Захлопнул тетрадь.

— Спасибо.

Для очистки совести он всё-таки вышел на мороз к той машине. Номера у неё действительно не московские.

И ещё сущая мелочь оставалась. Чтобы окончательно закрепить уверенность.

— Он в каком номере поселился? — спросил у женщины Китайгородцев.

— В третьем.

— Сейчас он там?

— Не выходил, — сказала женщина.

Китайгородцев дошёл до двери третьего номера и постучал. Дверь ему открыл армянин. Настоящий. И не знакомый Китайгородцеву. Никогда прежде Китайгородцев не видел этого человека.

— Извините! — сказал он. — Ошибся!

— Ничего, — равнодушно буркнул армянин Айрапетян. — Бывает.

* * *

— Вы жили там с Натальей Андреевной и Михаилом, — рассказывал Потёмкин. — В какой-то момент обратили внимание на то, что ваш сон стал слишком крепок. Но поначалу вы ничего не заподозрили. Считали, что свежий воздух и беззаботная загородная жизнь так действуют. Но потом ваш начальник по фамилии Хамза, возвращаясь от вас в Москву, заснул за рулём и разбил машину. Тогда вы заподозрили неладное. Потому что перед отъездом Хамза пил вместе с вами чай. Вы решили проверить, есть ли тут какая-либо связь. Вы исключили из своего рациона не только чай, но и вообще любые продукты, к которым можно было подмешать снотворное. Вы ели сырые куриные яйца, потому что снотворное туда нельзя добавить, не повредив скорлупы. Для питья использовали воду только проточную, из-под крана. Под подозрением были практически все продукты, потому что всё съестное в дом привозил Михаил — вы ему не доверяли. После того, как вы стали следить за своим рационом, ваши провалы в ночное беспамятство прекратились.

— Это всё я вам рассказал? — спросил Китайгородцев.

— Да.

— Я это выдумал? Или это правда?

— А как вы сами думаете?

— Мне почему-то кажется, что это похоже на правду. Слишком много совпадений. Имена людей, с которыми я жил. И продукты всегда закупал Михаил, это правда. Но почему я помню не всё, а выборочно?

— Вас заставили забыть, — сказал Потёмкин.

— Кто?

— Михаил. Это было в ту ночь, когда вы увидели их, всех троих, сидящими за поздним ужином. Наталья Андреевна, Михаил и генерал Лисицын. Вы не хотели, чтобы вас обнаружили. Но, видимо, Михаил что-то заподозрил. Он пришёл в вашу комнату и долго с вами разговаривал. И вы ему сами всё рассказали: и о подозрениях по поводу снотворного, и о том, что вы видели в доме генерала Лисицына.

— Это я тоже вам рассказал?

— Да, этой ночью.

— Почему же я всё рассказал Михаилу, если я ему не доверял, как вы говорите?

— Под гипнозом. Он смог ввести вас в транс. И вы ему всё выложили. Тогда он приказал вам всё забыть: про снотворное, про генерала Лисицына и про то, что Михаил к вам приходил в ту ночь.

— Я Лисицына видел дважды, вы мне так сказали…

— Значит, и сеансов гипноза было два, — произнес Потёмкин. — Как минимум.

* * *

Машину должны были подать в двенадцать. В десять пришла мама Нины Портновой, принесла для постояльцев завтрак. И сама Нина тоже пришла.

— Наши говорят про вас, — сказала Нина. — В городе, в смысле. А вы правда усыпляете, или это так, притворство?

Она покраснела и явно чувствовала себя неловко, но любопытство пересиливало.

— Какое же притворство? — пожал плечами Потёмкин. — Ваши люди там на сцене были. У них спросите, они скажут. Или им не верите?

— Верим. А всё равно удивительно.

— А Нинку тоже можете усыпить? — спросила мать.