Забыть Веронику

— Меня не устраивает формальный подход, которым руководствуются ваши коллеги, — решительно заговорил он, усаживаясь напротив меня. — Я хорошо понимаю, что им выгоднее не возбуждать и не расследовать «лишнее» уголовное дело. Меньше дел — меньше работы, это ясно. И я даже не обижаюсь на то, что сотрудники полиции относятся ко мне как к постороннему. Потому что я и есть посторонний. И моя жена — тоже посторонняя… Но для меня, лично для меня, смерть Маргариты — это не просто единичка, вписанная в какой-нибудь отчет. Для меня это трагедия. И я хочу знать причины этой трагедии.

— Но ведь доследственная проверка еще не закончена, — осторожно возра­зил я. — Почему вы так уверены, что будет отказ в возбуждении?

— Потому что факты, указывающие на то, что это было убийство, не лежат на поверхности, — горько усмехнулся доцент. — А копать вглубь никто из вас не будет. Никому эти факты не нужны. Вот почему. Или я не прав?

— Уровень честности и добросовестности у наших сотрудников очень разный, не надо всех чесать одной гребенкой, — уклонился я от ответа. — Лично от меня вы чего хотите, Евгений Вениаминович?

— Проведите собственное расследование. Найдите убийцу Маргариты. Или найдите убедительные доказательства того, что она сама себя убила. И причины тоже найдите.

— Вы меня переоцениваете, — я вымученно улыбнулся. — Хотите, чтобы участковый уполномоченный выполнил ту работу, которую не могут выполнить несколько сыщиков в компании со следователем?

— Они могут, но не хотят. Потому что у них стимула нет. А у вас он будет.

— Какой?

— Деньги. Вам же нужны деньги?

О да, деньги мне были нужны всегда. Ради денег я даже обрек себя на жизнь с нелюбимой и некрасивой женщиной. Тем самым обеспечил себе удобную и просторную квартиру, хорошую тачку, вкусные и натуральные продукты, престижные курорты, занятия в конно-спортивном клубе и многое другое. Но вот чего я так и не смог себе обеспечить, так это финансовую независимость. Я не мог потратить достаточно крупную сумму, не отчитавшись за нее. Я был как маленький мальчик из богатой семьи, которому папа с мамой покупают все необходимое, причем самого лучшего качества, но карманные деньги дают в таком объеме, что их хватает лишь на пирожки и эклеры. Меня такая ситуация всегда бесила, но волей-неволей я с ней мирился. Свободные деньги мне нужны были в первую очередь для встреч с любовницами. Я не хотел выглядеть в их глазах грубым и невоспитанным самцом, озабоченным поиском объекта для спаривания и не способным думать ни о чем другом. Поэтому приходилось тратиться и на рестораны, и на букеты, и на подарки. Для всех этих трат у меня был только один ресурс — зарплата. Да и то не вся, потому что рано или поздно у Светланы мог бы возникнуть вопрос: а сколько денег накопилось на моей зарплатной карте, если я, по моим словам, их почти не трачу? Так что разбрасываться финансами я не имел возможности. А это непременно должно было отразиться на будущей личной жизни. С Ксенией-то мне повезло, она не требовала, чтобы я водил ее по шикарным кабакам и клубам, не клянчила у меня сережки и шубы, не просила снять ей отдельную квартиру. С ней было удобно до тех пор, пока она не начала настаивать на моем разводе… Но Ксении больше нет, и мне придется искать другую девчонку. С пустыми карманами это будет непросто сделать.

— Конечно, мне деньги нужны, — улыбнулся я. — Хотите предложить мне гонорар за расследование убийства вашей супруги?

— Это если ее убили. Если же она сама… Тогда вы мне должны назвать причины такого поступка. И обязательно с доказательствами.

— Ну что ж, давайте попробуем договориться, — произнес я после минутного раздумья. — Сколько готовы предложить?

Названная доцентом сумма примерно равнялась моей месячной зарплате со всеми надбавками. Вносить задаток Симонович решительно отказался, и я не стал настаивать. Понятно было, что в случае, если я выполню работу, он со мной расплатится полностью, кидать не станет. Не такой человек.

— Я помогу вам докопаться до правды, Евгений Вениаминович, — напыщенно произнес я. — Только знаете, есть такое выражение: иногда, докопавшись до правды, хочется закопать ее обратно… Уверены, что жалеть не станете?

— Не стану. Я реалист. Я не привык себя обманывать, не привык смотреть на мир сквозь розовые очки. Лучше знать самую горькую правду, чем мучиться догадками и сомнениями… Да и что такого страшного может всплыть? Что может быть хуже, чем смерть Маргариты?

— Будем надеяться, что ничего худшего уже не случится… Ну ладно, Евгений Вениаминович, приступим к делу. Вы должны мне рассказать о вашей супруге все, что знаете… Кстати! — вдруг вспомнил я. — В прошлый раз вы были в таком состоянии, что я постеснялся вас кое о чем спросить. У вас есть подруга?

— Подруга? — переспросил доцент.

— Ну да. Любовница, если говорить прямо.