Забыть Веронику

Всего одно слово, произнесенное мягким женским голосом, вернуло меня к реальности. Я медленно поднял голову и увидел стоящую метрах в трех от себя стройную русоволосую девушку с очаровательно-милыми чертами лица, одетую в легкое бежевое платье с короткими рукавами. На вид ей было не более двадцати лет.

— Здравствуйте, — тихо сказал я, поднявшись на ноги. — Кто вы?

— Как вам сказать… Я внучка одного очень хорошего человека, похороненного воон там, — она махнула рукой в сторону мощного гранитного памятника, видневшегося неподалеку. — Пришла навестить деда и заодно погулять в одиночестве по сосновому лесу. А тут — вы. Я и решила, что вам нужна помощь. И подошла. Не сердитесь?

— Нет, что вы, — заверил я незнакомку. — Конечно, не сержусь.

— Вам плохо? — спросила она после короткой паузы.

— Да. Мне плохо.

— Это ваша жена?

— Да, — ответил я, взглянув на портрет Маргариты.

— Она красивая.

— Она была красивая! — неожиданно для себя выкрикнул я. — Она была красивая, а сейчас ее нет. Совсем нет! Я никогда больше ее не увижу, понимаете? Ну чем вы можете мне помочь, чем? Вы не сможете ее воскресить!

— Как знать, — слабо улыбнулась она.

Не будь у нее такого доброго лица и такого мягкого голоса, я бы подумал, что она надо мной издевается. Что значит: «как знать»? Кем она себя считает, Богородицей, что ли? Я открыл рот, чтобы заявить о неуместности ее высказывания, но не смог выдавить из себя ни слова. Зато почувствовал, как из глаз полились слезы. Это было так неожиданно, что я даже не попытался их остановить. Да и не было сил на это. С детских лет мне не доводилось так рыдать. Все пятнадцать лет жизни с Маргаритой пролетели перед глазами, пока я содрогался от слез. Когда рыдания закончились, я осознал, что опять сижу на венках, а моя новая знакомая ласково поглаживает меня по руке. Выражение ее лица было таким, как будто она сама отчаянно старается не разреветься. Мне вдруг подумалось, что со стороны это выглядит довольно нелепо: взрослый мужик сидит и плачет, а молоденькая девчонка, которая ему в дочери годится, пытается его поддержать. Собрав остатки самообладания, я сделал пару глубоких вдохов, вытер лицо платком и поднялся на ноги.

— Извините, девушка. Мне не следовало… так себя вести… при вас…

— Нет, в том-то и дело, что вам следовало это сделать гораздо раньше,— покачала она головой. — Слезы, они ведь не просто так природой придуманы. Не надо их сдерживать, даже если вы мужчина. Я вижу, ваша жена умерла пять дней назад?

— Да.

— И я уверена, что вы за это время ни слезинки не проронили.

Я кивнул. Так оно и было. Почти все время, проведенное в клинике, я молча пролежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку или глядя в потолок. Глаза не увлажнились ни разу. А вот сейчас поплакал, и вроде на душе легче стало.

— Похоже, мне все-таки удалось вам помочь, — произнесла она и опять улыбнулась. — Давайте прогуляемся по тропинкам. Хотите?

Я кивнул. Спешить мне было некуда, никаких срочных дел не было. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось. А в обществе новой знакомой было легко и приятно, от нее веяло свежестью, молодостью и душевной теплотой, и ласковый взгляд ее карих глаз казался мне тем самым глотком чистой воды, о котором мечтает полумертвый от обезвоживания путник, бредущий через пески. Когда мы уже вышли на тропинку, я заметил, как белая бабочка порхнула над русой головой девушки, легко коснулась крылышком ее волос и через секунду уселась на мое плечо. Я никогда не был склонным к мистике, но в этом пустяковом событии увидел знак, посланный свыше. «Ваша встреча не случайна», — шепнул внутренний голос, и я с ним согласился.

— Поначалу всегда тяжело, — задумчиво проговорила девушка. — Чем сильнее вы привязаны к человеку, тем труднее смириться с его уходом. Кажется, что вы уже никогда больше не будете смеяться, радоваться жизни… Но проходит время, и вы замечаете, что продолжаете жить. Снова появляются интересы, радости, заботы, тревоги… Поверьте, я знаю об этом не понаслышке. Не смотрите на мой возраст. Да, мне двадцать, но я успела потерять многое. И многих.

— Ваши родители?..

— Их нет. Они сейчас в лучшем из миров. Если такой есть, конечно…

— Не верите в загробную жизнь?

— Не очень. Я думаю, что наши предки придумали жизнь после смерти для того, чтобы не так страшно было умирать. И чтобы не так тяжело было терять близких. Чтобы можно было тешить себя надеждой на встречу с ними… Но если вам проще верить в то, что после телесной смерти душа продолжает жить, то верьте. Хуже не будет. Представьте, что ваша жена уехала в прекрасную страну и живет сейчас в роскошном замке, в окружении сказочной природы. А через пятьдесят лет вы сможете ее увидеть и обнять…

— Через пятьдесят лет? — невесело усмехнулся я. — Да вы оптимистка. Не много ли вы мне намерили?

— Я уверена, что вы проживете очень долгую жизнь. И счастливую. И новая любовь у вас обязательно будет, вот увидите. Она придет незаметно, без всяких усилий с вашей стороны. Вот как эта белянка, которой вы так понравились, что она уже три минуты сидит у вас на плече.