Забыть всё

— Я разговаривал с копом из Вентуры насчет подружки Крейна, — сказал Хикс. — Пользуется популярностью за особые таланты.

— Садизм-мазохизм? — догадался Мендес.

— Угу.

— Не думаю, чтобы Не-Вижу-Зла стал бы играть в грубый секс.

Винс поднял бровь:

— Почему нет?

— Потому что это его больше не занимает. Может, когда-то ему было достаточно игр, но не теперь, когда он попробовал вкус крови. Ему не нужен фальшивый страх, когда он может получить настоящий. Ему мало представлять, что он душит женщину, когда он уже лишил жизни парочку.

— Хорошая теория. Молодец, — сказал Винс, обрадованный способностями своего протеже. — А теперь вернемся к тому, что Крейн сказал сегодня, когда вы с ним беседовали.

Мендес подошел к телевизору с видеомагнитофоном и вставил кассету с записью допроса Крейна. Винс взял пульт и прокрутил большую часть.

Крейн: «Он женатый человек».

Мендес: «Об этом надо было думать до того, как он расстегнул штаны».

Крейн: «Мне не очень комфортно говорить об этом».

Мендес: «Вы сказали, Стив сложный человек. Почему? Он же ваш друг. Расскажите о нем».

Крейн: «Я имел в виду, что он одержим. Своей работой в центре. У Стива было трудное детство — мать-одиночка, денег не хватало, трудные времена…»

— Надо побольше разузнать об этом, — сказал Винс, останавливая запись. — Трудные времена и мать-одиночка — это уже кое-что.

— Мотивация для работы с ущербными женщинами, — заметил Гамильтон.

— Или нездоровое влечение к ущербным женщинам, — возразил Винс. — Среди нескольких хороших людей, которые идут в священники, нет-нет да и окажется один педофил. Покопайтесь в прошлом Моргана и Крейна.

Глава семьдесят пятая

Как обычно, в красивый осенний субботний вечер площадь и прилегающие улицы были заполнены людьми — обедающими, общающимися, слушающими музыку. Энн отпустила свои мысли на волю, возвращаясь к машине. Она позволила себе роскошь помечтать о мужчине, который ей нравился. Где он сейчас? Что делает? О чем думает?

Она упрекнула себя, что ведет себя глупо. Мужчина, который ей нравился, ловит серийного убийцу, а не сидит, мечтая о ней.

Может, он и помечтает, но потом.

Энн вспомнила тот вечер, когда у них выпало несколько свободных минут.

— Как тебе прошлая ночь? — спросил он.

Она почувствовала, как краска заливает щеки.

— Уже поздно стесняться, — сказал он, ухмыляясь. — Жалеешь?

— Нет, — без колебаний ответила она. — Я еще не разобралась в своих чувствах, но нет.

— Хорошо.

Она еще не разобралась в чувствах. Но, может, и не в чем разбираться. Может, она просто взрослая женщина, наслаждающаяся вниманием мужчины. Может, и не надо никакой причины и никаких намерений. Если и следовало подумать о том, куда все это приведет, то… Но она не станет.

Энн выехала с парковки и направилась по улице Сикамор.

Он сказал, что скорее всего задержится на работе допоздна, но если закончит не слишком поздно, не будет ли она против, если он заедет?

Нет. Особенно после того, какой день она провела сегодня. Она очень устала. Устала в душе от того, чего ей пришлось насмотреться на прошлой неделе. Никто никогда не посмел бы назвать ее Поллианной, но в начале недели она воспринимала этот мир куда более радужно, чем пять дней спустя. Она чувствовала себя так, словно ее оптимизм был раздавлен на гравийной дороге грузовиком.

Как было бы хорошо скользнуть в объятия Винса, который скажет ей, что все будет в порядке, и позаботится о ней. Совершенно неполиткорректно со стороны молодой одинокой карьеристки так думать, но она думала именно так. Она так долго была сильной. Хотя бы иногда надо позволять другим быть сильнее.

Энн свернула на виа Колинас и заметила, что машина, ехавшая за ней, тоже свернула. Она свернула на Рохас. Машина тоже.

Ее сердце забилось сильнее. Она выехала из центра. Начался тихий жилой квартал. Люди сидели по домам и смотрели телевизор — точно так же, как и в ее квартале, когда она приедет туда и пойдет к дому в одиночестве.

Можно было отправиться в офис шерифа, подумала она и забеспокоилась.

И только эта мысль пришла ей в голову, как позади показались красно-синие проблесковые маячки.

Застонав, она остановилась. Должно быть, она забыла включить поворотники. Вот что бывает, когда слишком замечтаешься, — второй штраф за неделю.

Она опустила стекло и потянулась за сумкой.

— Права, регистрация, страховка.

Голос, исходивший из-за яркого, бьющего в глаза света, немедленно вогнал ее в ступор.

Это был Фрэнк Фарман.

Томми был невероятно доволен собой, когда они с отцом шли к парковке за отцовским офисом, направляясь к машине. Он чувствовал себя совсем взрослым после делового обеда, какие обычно бывали у его матери.

— Здорово было, а, приятель? — спросил отец.

— Ага.

— А ты все понял, что сказала мисс Наварре про те вопросы? В них нет ничего плохого.