Забыть всё

Микадо никак не удавалось открыть веки, чтобы обнаружить наличие петехиального кровоизлияния в конъюнктиву глаза — бесспорный признак асфиксии. Все попытки открыть глаз в конце концов привели к тому, что он выдавился.

— В общем, надо послать это в Вашингтон, — сказал Винс, представляя, каким неприятным сюрпризом будет открыть коробку, в которой лежит пара искореженных глаз. — Они там разберутся, что это за клей.

Разъединить губы оказалось проще. Заглянув в рот Лизы Уорвик, они обнаружили, что ее язык имел консистенцию разжеванного гамбургера.

Микадо заглянул в уши жертвы и тихо проговорил:

— Ее барабанные перепонки проколоты чем-то. Они уничтожены.

— Ну вот и третья часть фразы, джентльмены, — тихо сказал Винс. — Зла не вижу. Зла не скажу. Зла не слышу.

Переварив все услышанное и увиденное, Мендес побледнел. Он дошел до ведра, на котором было написано: «Не для мусора. Только органы», и его стошнило.

Даже Диксон, который за свою долгую карьеру повидал всякого, казался абсолютно обескураженным. Он отвернулся и покачал головой. Мысль, что Лиза Уорвик испытала весь этот ужас, не укладывалась в его голове.

Рожденный и воспитанный в католических традициях, Винс должен был помолиться за эту девушку. Но он обиделся на Бога еще давно. Он нашел табуретку неподалеку от бокса, где проводили вскрытие, и сел на нее, отключившись, когда ассистент Микадо включил вибрационную пилу, чтобы срезать верхушку мозга Лизы Уорвик.

За годы он перевидал множество подобных дел, и каждый раз чувствовал себя так, словно старел на десять лет. Он чувствовал себя старым, словно Мафусаил, хрупким, будто кость. Ему казалось, что вот сейчас он прахом посыплется на выложенный желтой плиткой пол, и его сметут, как медицинские отходы.

— Как привыкнуть к этому? — тихо спросил Мендес.

— Сынок, — сказал Винс, — в тот день, когда ты к этому привыкнешь, сдай свой значок и свое оружие. Ибо больше ты не будешь принадлежать к роду человеческому.

Глава двадцатая

— И что ты думаешь, дорогуша? — осведомился Фрэнни. Он вручил Энн бокал белого зинфанделя[19] и сел рядом на ступеньку заднего крыльца. — Приютила преступника в пятом классе?

Она отпила треть бокала. Вечер выдался прохладным. Они оба натянули теплые свитера. И сели поближе, чтобы греть друг друга, а бассет-хаунд и кокер-спаниель Фрэнни бродили по заднему двору, то и дело появляясь в бледном свете фонарей.

— Конечно, нет. Просто мне не по себе при мысли, что Дэннис мог видеть, что происходит в чаще. А вдруг там есть еще трупы? Черт, что здесь происходит? Теперь еще одна женщина пропала…

— Вчера мы проснулись и оказались в мультике Диснея, а сегодня — в фильме Джона Карпентера, — сказал Фрэнни. — Может, тебя в нашем фильме сыграет Джейми Ли Кертис.

Энн украдкой посмотрела на него.

— А ты побудешь моим помощником?

— Лапуля, я твой вечный помощник.

— А кто сыграет в фильме тебя?

— Ричард Гир, разумеется, — ответил он без промедления. — Он латентный гей, ты же знаешь.

— Да послушать тебя, любой более-менее привлекательный мужчина — латентный гей.

— Неправда. Например, тот утренний детектив-милашка… Вот он точно не гей.

— Да ты его даже не видел. С чего ты взял, что он милашка?

Он расплылся в улыбке, словно Чеширский кот.

— Ты только что сказала об этом.

Энн почувствовала, как к лицу приливает краска.

— Тебе определенно надо за него взяться.

— Он вроде как немного занят пока, — сказала Энн. — И я тоже. Мне надо найти способ подступиться к Дэннису. Фрэнк Фарман говорит, что с Дэннисом все в порядке. Ну подумаешь, обнаружил убитую женщину. Что такого? Если это не первая мертвая женщина, которую он видел в чаще, тогда действительно ничего особенного.

— Скорее всего он все придумал, дорогуша, — сказал Фрэнни. — Дэннис Фарман — отвратительный и ненормальный маленький говнюк. Он заглядывает под юбку училкам еще с третьего класса. У него, наверное, под кроватью коллекция порножурналов. Совсем нетрудно представить, что про трупы в чаще он все выдумал, чтобы напугать других детей.

Энн вздохнула и протянула руку, чтобы погладить по носу Честера, бассет-хаунда, который уселся рядом с ними на ступеньки.

— Однажды он ради показухи притащил дохлую кошку.

— Иди ты!

— Ну да. В первую же неделю занятий. Он нашел ее по пути в школу — беднягу просто размазали по дороге.

Энн вздрогнула, припомнив инцидент и то, как сияли глаза Дэнниса Фармана. Тогда она этого не заметила, поглощенная заботами, каким образом избавиться от останков кошки, но теперь вспомнила все четко; и странный восторг, который выходил далеко за пределы простого детского любопытства.

— Он ее укусил и заразил бешенством, — произнес Фрэнни. — Почему ты мне об этом не рассказывала?

— Тебе было не до этого, — ответила Энн. — У тебя были проблемы с зубами.

— Боже мой! — воскликнул он, драматично откинув голову и прижав руку к сердцу. — Я думал, отдам концы! Это было просто ужасно. Я думал, что из офиса доктора Крейна я отправлюсь прямиком в морг.

— Питера Крейна? — спросила Энн. — Отца Томми?

— Да. Дантист-мечта. Такой милашка.

— Но не голубой.