Читаем Забытая ария бельканто полностью

Первая любовь обычно у многих несчастная. Максиму повезло. В шестом классе влюбился в отличницу Светку Конкину. Потому что веселая. Потому что всегда ее дом открыт для гостей. Потому что ее мама, учительница начальных классов, варила большую кастрюлю густого сладкого какао с пенкой. Пить его можно было сколько хочешь. А еще Светка заразительно хохотала над несмелыми шутками Максима и в этот момент так изящно перекидывала за спину толстые косы, схваченные резинками, что красивее этого жеста он ничего в жизни не видел.

Даже мамины бесчисленные вечерние платья и украшения не производили такого впечатления. Хотя он любил украдкой наблюдать, прячась за перилами на втором этаже, как она дефилировала внизу, репетируя статную походку перед очередным светским приемом.

И мама была намного красивее Светки. Черные смоляные волосы оттеняли белую кожу, как у бабкиных фарфоровых купальщиц на трюмо. Когда мама смеялась, карие глаза становились похожи на темные камни в ее сережках, которые переливались при свете люстры, висевшей под потолком. Совсем рядом – руку протянешь, и можно потрогать прохладные хрустальные подвески.

Весь февраль Максим и Светка ходили на перемене по коридорам, держась за руки. На уроках садились за одну парту, в буфете он каждый день покупал ей газировку.

Кульминацией стал школьный утренник в честь двадцать третьего февраля. Светкин отец выступал на торжественной части в актовом зале. Он горячо призывал любить родину, говорил, как важно жить и работать в своей стране, чтобы приносить ей пользу. И все дружно хлопали и улыбались.

После чаепития он вышел из класса и вернулся с потертой гитарой. Исполнил несколько песен, которые назвал «советскими». Максиму очень понравились и сами песни, и то, как бархатисто звучал голос Светкиного отца. И даже лысина, немного поблескивающая под люминесцентными лампами, не портила впечатление о нем. Максим громче всех кричал «браво», а Светкин отец подошел к нему и вручил гитару со словами: «Это вам, молодой человек. Дарю по просьбе моей дочери». Подскочила Светка и упросила показать несколько аккордов.

Играть на гитаре оказалось куда проще, чем заучивать бесконечные пассажи в этюдах Черни под контролем бабки. Она заставляла Максима заниматься на фортепиано даже по воскресеньям.

Через две недели Максим исполнил на концерте ко дню восьмого марта «Королеву красоты».

Светке он подарил сережки – мама выбрала у себя в ювелирном салоне, – а после дискотеки поцеловал ее в щеку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги / Проза