Генерал Бонапарт перед своим отъездом, надо признать, дал приказ одеть армию в сукно, но в данном отношении, как и во многих других, он далеко не продвинулся, а дефицит финансов - новое препятствие, которое надо преодолеть, - без сомнения, вынудил его отложить сие полезное начинание. Надо отдельно сказать об этом дефиците [финансов].
Генерал Бонапарт исчерпал все экстраординарные средства в первые месяцы после нашего прибытия. Он собрал тогда столько военных контрибуций, сколько эта страна могла выдержать. Вернуться сегодня к этому средству, когда мы окружены врагами извне, значит подготовить вспышку восстания при первой же благоприятной оказии. Однако Бонапарт, уезжая, не оставил в кассе ни су и никакого иного эквивалента. Напротив, он оставил задолженностей по выплатам на 12 миллионов. При нынешних обстоятельствах это больше, чем наш годовой доход. Только задолженность по жалованью за год достигает четырех миллионов».
Сводки главного кассира армии Мартена Рока Ксавье Эстева, на которые ссылается Бонапарт и которые подтверждали бы его слова, до нашего времени не дошли, поэтому мы не можем проверить, какие данные там представил один из трех наиболее высокопоставленных чиновников финансового ведомства Восточной армии. Зато мы знаем мнения двух других его коллег о ситуации с бюджетом к моменту отъезда Бонапарта. Генеральный администратор финансов Пусьельг сообщал 11 октября 1799 г. в Национальное казначейство (его донесение также было перехвачено и опубликовано англичанами):