Государство сохранило за собой: тяжелую промышленность, транспорт, банки, внешнюю торговлю, причем государственные промышленные предприятия были переведены на хозрасчет. Система главков ликвидировалась, основной хозрасчетной единицей стал трест, то есть отраслевое объединение наиболее целесообразно организованных и соответственно расположенных предприятий. Например, один из крупнейших трестов, «Югосталь», представлял собой комбинированное объединение важнейших металлургических заводов Юга. Предприятия треста, обеспеченные сырьевыми и финансовыми ресурсами, включались в государственный хозяйственный план и частично или полностью снабжались государством, а для координации сбытовой деятельности трестов были созданы синдикаты, всесоюзные торговые объединения, распоряжавшиеся капиталом, составленным из паев трестов-участников.
Однако промышленность плохо поддавалась реформированию, и принятые меры привели к остановке большой части промышленных предприятий: они просто не могли выживать в условиях рынка.
Частный капитал обосновался главным образом в легкой и пищевой промышленности, давая в некоторых отраслях (маслобойная, мукомольная) до трети производимой продукции. В оптовой торговле доля частного капитала была невелика – до 8 % в 1925 году; в розничной она составляла более 40 %.
В общем, в середине 1920-х развитие советской экономики носило противоречивый характер. С одной стороны, успехи в возрождении экономики были очевидны. Сельское хозяйство восстановило уровень довоенного производства, российский хлеб вновь стал продаваться на мировом рынке, деревня приобрела возможности развития. Окрепла финансовая система государства. С другой стороны, положение в промышленности, особенно тяжелой, выглядело не слишком хорошим: производство не достигло довоенного уровня, а замедленные темпы его развития вызывали огромную безработицу, которая в 1923–1924 годах превысила 1 млн человек.
Новая экономическая политика прошла через серию острейших экономических кризисов, о которых надо сказать подробнее. В 1923 году диспропорция между наращивавшим темпы сельским хозяйством и практически остановившейся промышленностью вызвала «кризис цен», или «ножницы цен». В результате стоимость сельхозпродуктов резко снизилась, а цены на промтовары продолжали оставаться высокими. На этих «ножницах» деревня теряла половину своего платежеспособного спроса. Обсуждение этого кризиса вылилось в открытую партийную дискуссию; цены на промтовары были снижены, а хороший урожай в сельском хозяйстве позволил промышленности обрести широкий и емкий рынок для сбыта своих товаров.
В 1925 году начался новый кризис, спровоцированный теперь частными торговцами. Спекуляция привела к тому, что цены на сельхозпродукты резко повысились и основная прибыль пошла в руки наиболее зажиточных крестьян, а среди большевиков вновь вспыхнула дискуссия о «кризисе цен». Победили сторонники продолжения дальнейших уступок крестьянству, однако были приняты меры и по ограничению частника на рынке.
В декабре 1925 года XIV съезд партии провозгласил курс на индустриализацию, по поводу чего развернулись дебаты о путях, методах и темпах. Е. Преображенский выдвинул доктрину «первоначального социалистического накопления» за счет несоциалистических секторов хозяйства (в основном, крестьянства) путем применения «ножниц цен» на промышленные и сельскохозяйственные товары, налогообложения, денежной эмиссии.