Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина

Крестьянство очень волновало положение церкви, ибо с религией оно связывало свое существование. А политика Советского государства в отношении церкви в эти годы не была постоянной. В начале 1920-х на церковь обрушились репрессии, были изъяты церковные ценности под предлогом необходимости борьбы с голодом. Государство вело активную антирелигиозную пропаганду, создало разветвленную сеть обществ и периодических изданий антирелигиозного толка, внедряло в быт социалистические праздники в противовес религиозным. В результате такой политики в Православной церкви произошел раскол, группа священников образовала «живую церковь», отменила патриаршество и выступила за обновление церкви. Затем при митрополите Сергии церковь активно начала сотрудничать с советской властью. Государство поощряло появление новых явлений в жизни церкви, направляя репрессии против сторонников сохранения старых порядков в ней.

При НЭПе оживилась «буржуазная идеология», выразителем которой стало «сменовеховское» движение. В борьбе с ним правительство применило жесткие меры, создав органы цензуры – Главлит и Главрепетком, а также высылая инакомыслящих за пределы страны. В то же время допускались научные и творческие дискуссии, сосуществовали такие различные направления в искусстве, как Пролеткульт, объединения авангардистов, футуристов, «Серапионовых братьев», имажинистов, конструктивистов, «Левого фронта».

Самое главное в том, что к концу 1920-х были решены основные экономические задачи, которые возлагались на НЭП. Было восстановлено разрушенное войнами хозяйство, стабилизировалась социальная и демографическая ситуация, сложилась и укрепилась система государственных органов и учреждений, укрепился правопорядок. Были мобилизованы значительные средства для индустриализации. Вместе с тем выявились и стали быстро нарастать новые противоречия, которые уже в 1928–1929 годах воспринимались руководством государства и партии как угрожающие: НЭП себя изжила.

Как рассказывает С. Г. Кара-Мурза, в 1989 году было проведено экономическое моделирование варианта продолжения НЭПа на 1930-е годы. Оно показало, что в этом случае не только не было возможности поднять обороноспособность страны, но и годовой прирост валового продукта опустился бы ниже прироста населения – Россия неуклонно двинулась бы к социальному взрыву.

И в самом деле, к концу этого периода внутри страны возникло нестабильное равновесие, быстро сдвигавшееся к острому противостоянию – в отношениях между городом и деревней, промышленностью и сельским хозяйством. Поправив свои дела в условиях НЭПа, получив землю и стабильный правопорядок, село оказалось в большой степени самодостаточным и не имело внутренних стимулов для интенсивного развития. Производство зерновых остановилось примерно на довоенном уровне. Освобожденное от арендных платежей и выкупа земли село снизило товарность и возможности экспорта хлеба, главного тогда у России источника средств для развития. В 1926 году при таком же, как в 1913-м урожае экспорт зерна был в 4,5 раза меньше, а это был самый высокий за годы НЭПа показатель!

Индустриализация, которая в силу очевидной необходимости была начата с создания базовых отраслей тяжелой промышленности, все еще не могла обеспечить рынок нужными для села товарами. Снабжение города через нормальный товарообмен нарушилось, а продналог в натуре был в 1924 году заменен на денежный. Возник заколдованный круг: для восстановления баланса нужно было ускорить индустриализацию, для этого требовалось увеличить приток из села продовольствия, продуктов экспорта и рабочей силы, а для этого надо было увеличить производство хлеба и повысить его товарность, создать на селе потребность в продукции тяжелой промышленности (машинах), а для этого… ускорить индустриализацию.

Разорвать этот порочный круг можно было только посредством радикальной модернизации сельского хозяйства, для чего, теоретически, было три пути. Один – поддержка набирающего силу кулака, перераспределение в его пользу ресурсов основной массы хозяйств середняков, расслоение села на крупных фермеров и пролетариат. Этот путь уже показал свою бесперспективность при Столыпине. Второй – постепенное развитие трудовых единоличных крестьянских хозяйств с их кооперацией в «естественном» темпе, но он, по всем расчетам, оказывался слишком медленным. Третий – ликвидация очагов капиталистического хозяйства (кулаков) и образование крупных механизированных коллективных хозяйств.

Другим кардинальным вопросом был выбор способа индустриализации. Дискуссия об этом протекала трудно, долго. Не имея в отличие России начала века иностранных кредитов как важного источника средств, СССР мог вести индустриализацию лишь за счет внутренних ресурсов. Влиятельная группа (член Политбюро Н. И. Бухарин, председатель Совнаркома А. И. Рыков и председатель ВЦСПС М. П. Томский) отстаивала «щадящий» вариант постепенного накопления через продолжение НЭПа. И. В. Сталин предлагал форсированный вариант.