Забытая клятва Гиппократа

Он направился к выходу, но внезапно притормозил в дверях и задумчиво произнес:

– А знаете, ведь всего этого могло и не произойти!

– Ты о чем? – не поняла я.

– Ну, если бы все наши жертвы вовремя привлекли к уголовной ответственности, наказали бы, сообразно преступлениям, у «палачей» не возникло бы причин браться за шприц и казнить их, подменяя правосудие… Разве это не печально?

* * *

Было уже почти пять часов вечера, когда Леонид вышел из больницы: день выдался тяжелый, да это и к лучшему: не приходилось задумываться ни о чем, кроме работы. Он уже собирался повернуть направо, к стоянке автомашин, как вдруг увидел Настю. Он остановился, и девушка быстро подошла.

– Не знала, захочешь ли ты меня видеть, – тихо сказала она.

Ее губы, пухлые, натурального цвета, почему-то приковывали взгляд, а глаза смотрели умоляюще. Леонид молчал, поэтому она продолжила:

– Хочу, чтобы ты знал: мы с мамой не имеем отношения к тому… Знаешь, она в больнице. В твоей больнице: когда узнала про дядю Витю, ее увезли на «Скорой». Оказалось, сюда, представляешь?

Леонид внезапно поймал себя на том, что ему наплевать, причастна ли Настя к тому, что произошло. В последнее время он видел ее слишком часто – чаще, чем любую из своих женщин. И впервые в жизни его это не раздражало.

– Пошли, – сказал он. – Я голоден, как волк, а ты, насколько я помню, здорово готовишь.

Эпилог

Моросил мокрый снег – впервые за две недели ясной погоды. Какая ирония судьбы: именно сегодня, когда ему предстояло «пойти на дело», плохая погода заставила народ сидеть по домам и смотреть телевизор. Владимир расположился на детской площадке, в маленькой беседке, из которой прекрасно просматривался двор и даже часть улицы. Еще вчера, придя проверить все перед началом «операции», Владимир видел здесь с десяток мамашек с детишками. Ребятня играла в снегу, шумно деля ведерки и лопатки, а молодые мамы и бабушки обсуждали свои мелкие дела и неприятности. Вчера Владимир не был уверен, что план сработает, ведь он ни за что не смог бы сделать запланированное в присутствии детей! Зато сегодня нет никаких сомнений: все получится.

Зазвонил мобильник. Черт, надо было его отключить – вдруг затрезвонит в самый неподходящий момент?

– Ты где?

Голос жены звучал требовательно и в то же время испуганно.

– Еще на работе, – ответил он как можно мягче.

– Неправда, я звонила туда! Где ты, Вовка?

– Я правда еще на работе, зая: в последний момент попросили доставить груз, поэтому я приеду не раньше чем часа через два.

В трубке повисло недолгое молчание.

– Ты… точно не натворишь ничего такого? – спросила Татьяна неуверенно.

– Конечно, нет, перестань волноваться.

– Ведь все закончилось, Вовка, да? Все точно закончилось?

– Закончилось. А теперь мне пора: я за рулем.

Она словно чувствует каждое его движение – удивительная женщина! Владимир знал, что должен был ее послушаться, знал, что не должен сейчас находиться на этой детской площадке, но не мог поступить иначе. Другой человек сейчас сидит в тюрьме по обвинению в убийстве – том самом убийстве, которое, по всем правилам, должен был совершить именно он, Владимир. Единственное, что он может сделать для этого человека, – выполнить работу, которую полагалось сделать уже давно. И на этом все закончится. Именно так, как того желает Татьяна – довольно она настрадалась. Нет, довольно они все настрадались!

К подъезду, к которому все это время было приковано внимание Владимира, подкатила иномарка. Он узнал эту бежевую «Хонду»: она принадлежала человеку, которого он собирался убить. Владимир нашарил в кармане шприц. С тех пор, как были арестованы несколько членов клуба «Начни сначала», прошло больше полугода, и никто, в том числе и сам Извеков, этот анестезиолог-убийца, не ожидает возмездия. Он думает, что ему больше ничто не угрожает. Каждый божий день Владимир видит его с женщинами, и они меняются слишком часто, чтобы заподозрить Извекова в желании построить серьезные отношения. Конечно, врываться к нему в квартиру немного рискованно, но другого выхода у Владимира просто нет! Беда в том, что он не может привлечь своих бывших соратников, не рискуя их свободой… да, честно говоря, вряд ли бы кто-то из них согласился продолжить начатое однажды: люди слишком напуганы арестами и скорыми судами. Значит, ему придется действовать в одиночку и, более того, сделать так, чтобы его не поймали. Владимир хорошо все продумал, поэтому не сомневался, что ему удастся выйти сухим из воды: Татьяна и ребенок не могут остаться совершенно одни, ему нельзя мотать срок!

Извеков вышел из машины и, быстренько обежав ее, открыл переднюю дверцу на противоположной стороне. Вот невезуха, этот потаскун опять притащил очередную бабу! Извеков галантно раскрыл зонт над головой стройной женщины в лиловом плаще и, закрыв авто, повел ее к парадной.