Забытая колыбельная

Это чувство усилилось, пока Чарли и Пейдж подпрыгивали на заднем сиденье машины мисс Эббот, мчавшейся по ухабистой грунтовке к своему дому. Он толком не знал, кто такие «Флитвуд Мак», но музыка, которую слушала мисс Эббот, показалась ему жутковатой. По дороге Чарли пытался высматривать ИНК, но не мог сосредоточиться. Через каждые несколько метров машина проезжала мимо очередного ярко-красного знака «вход воспрещен», который повесила мисс Эббот. Казалось, она старательно стремится отвадить гостей. Что заставило Чарли задуматься, почему же она так жаждала сделать исключение именно для него.

К тому времени, когда они добрались до длинной подъездной аллеи, ведущей к дому старика Ливингстона, Чарли был уже на пределе. Его ладони вспотели, сердце бешено колотилось. Он чуть не выскочил из машины, когда увидел, что узкая дорожка обсажена аккуратно подстриженными кустами олеандра, покрытыми кружевными белыми цветами.

– Как красиво! – восторженно воскликнула Пейдж, когда они проезжали по коридору из цветов.

– Ага, – согласился Чарли, вытирая ладони о штаны и стараясь не показывать, насколько ему не по себе. – Это олеандр. Одно из самых смертельно опасных растений Северной Америки.

– Здорово, – понимающе закивала Пейдж.

– А ты действительно знаешь свое дело, – мисс Эббот похвалила Чарли с переднего сиденья, как раз когда машина въехала на поляну, в центре которой возвышался дом.

Чарли не поверил своим глазам. Они с мамой несколько раз прогуливались до дома старика Ливингстона. Несколько лет, с тех пор как она умерла, он не был здесь, но помнил ветхую лачугу, которая и теперь стояла на том же самом месте. Только выглядела теперь совершенно иначе. В окнах появились стекла, в дверных проемах – двери. На крыше все еще рос зеленый мох, но стены стали белыми, а ставни выкрасили в веселый голубой цвет. Желтые лозы жасмина цеплялись за шпалеры, тянувшиеся вдоль дома. Цветы могли показаться Чарли очаровательными, если бы он не знал, что каждый лист, семя и лепесток этих растений чрезвычайно ядовиты.

– Потрясающе, похоже на волшебную сказку, – восхитилась Пейдж.

– Ага, «Гензель и Гретель», – выпалил Чарли до того, как успел прикусить язык.

Но мисс Эббот, казалось, совсем не обиделась.

– Боюсь, дом покрыт вагонкой, а не пряниками, – сказала она, заглушая мотор. – Но, если захотите куснуть, я мешать не стану.

– Без обид, – заметил Чарли, – но в этом доме я ничего не буду есть. Все, что вы здесь выращиваете, ядовито.

– Чарли! – сердито прошептала Пейдж. – Что с тобой?

– С ним все в порядке. Он прав, – мисс Эббот забрала сумку с пассажирского сиденья и вышла из машины.

Пейдж с беспокойством посмотрела на Чарли.

– Подождите, – крикнула она в окно с заднего сиденья: – Что?

Мисс Эббот открыла дверь Пейдж.

– Не беспокойся. Растения на переднем дворе безвредны, если ты, конечно, не станешь их грызть, – ответила учительница. – Но за домом я выращиваю настоящий ядовитый сад, и там мне нужна помощь. Поэтому вы здесь. А теперь пойдемте со мной.

В этот раз даже Пейдж не нашлась что ответить. После секундного колебания она отстегнула ремень безопасности и выскользнула из машины. Чарли выругался себе под нос и последовал за ней.

Они догнали мисс Эббот, когда она проходила по двору мимо нескольких гудящих ульев к задней части дома. Там они увидели чудесную стеклянную оранжерею, окруженную высокой чугунной изгородью. Это ограждение, которое уместнее всего смотрелось бы на кладбище, венчали опасные заостренные пики.

– Здесь и разместится мой маленький садик, – объявила мисс Эббот. – Ограждение, возможно, перебор, но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь пострадал.

– Что вы собираетесь здесь выращивать? – спросила Пейдж.

– О, самых обычных убийц. Дурман душистый, аконит, белену, наперстянку, кендырь…

– Но зачем? – поинтересовался Чарли.

– А почему бы и нет? Ядовитые растения никому не хотят причинить вреда. Их токсины – просто способ самозащиты. Так они оберегают себя от насекомых и других вредителей. Веками люди считали такие растения, как белладонна или аконит, дурными. Но химические вещества, которые делают их ядовитыми, могут быть использованы в лечебных целях. Поэтому я и выбрала их. Понимаешь, Чарли, в мире нет добра и зла в чистом виде. Почти во всем есть и то и другое.

Интересная теория, подумал Чарли. Но мисс Эббот была совершенно неправа. По своему опыту он знал, что в мире есть настоящее зло. Оно именовалось ИКК и ИНК, и каждая секунда, проведенная в саду мисс Эббот, сокращала время на их поиски.

– Так, значит, во всем есть и хорошее и плохое? А как насчет клещей? – Пейдж бросила вызов учительнице. – В них-то нет ничего хорошего.

Мисс Эббот улыбнулась, как будто началась ее любимая игра.

– Ты о чем? Конечно, есть! Тебе, например, известно, что слюна клещей содержит сильное наркотическое вещество, которое однажды может быть использовано для спасения человеческих жизней на операционном столе?

– Вау, – Пейдж была впечатлена. – Но это не помешает мне их давить.

Девочка закатила глаза, подыскивая другой пример: