Забытая колыбельная

– Вовсе нет. И они улучшили дизайн экстрактора Сокслета. И добавили двадцать восемь элементов в периодическую таблицу.

– Как ты все это так быстро узнала? – удивилась Изабель.

– Ну, понимаешь, есть одна учительница…

Глава двадцать девятая Сенсация

Дорога до Орвилл-Фолс состояла из одних только поворотов. Каждый раз, когда автобус из Сайпресс-Крик заходил на очередной вираж, Чарли и Пейдж ничего не оставалось, как прижиматься друг к другу. Шарлотта могла бы их довезти, но Чарли убедил мачеху, что у нее есть дела поважнее. Кто-то должен был остаться дома и продумать снос башни особняка. Чарли не стал говорить ей, что после волнений прошлой недели им с Пейдж нужно какое-то время спокойно побыть наедине.

Поездка действительно вышла спокойной. По пути они почти не говорили. Светило солнце, и листья только-только начали окрашиваться в бордовые и желтые тона. День стоял чудесный, реальный мир был спасен, а волосы Пейдж пахли клубникой. Сорок пять минут, проведенные в автобусе, были самыми счастливыми за последнее время.

Прибыв в Орвилл-Фолс, они выпрыгнули из автобуса и направились к дому Джозефины, тети Пейдж. Дорога заняла больше времени, чем предполагал Чарли. Почти на каждой улице кто-нибудь останавливал их, чтобы поблагодарить за спасение города от Успокоительного тоника. Все были так милы, что Чарли с трудом мог представить, чтобы эти чудесные люди являлись детьми или внуками горожан, обвинивших двух маленьких девочек в преступлениях, которых те не совершали.

Был уже полдень, когда они добрались до дома Джозефины. Друзья прошли по каменной дорожке через аккуратную лужайку мимо красивых красных хризантем, что росли на клумбах, и оказались у входной двери. Им пришлось постучать три раза, прежде чем Джозефина в халате открыла им.

– А, привет, ребята, – она зевнула так широко, что Чарли мог бы пересчитать ее пломбы. – Простите, что еще не одета. Я работала всю ночь и заснула уже под утро. Заходите.

Она провела их в свою уютную гостиную, где над диваном висела большая реклама в рамке. Плакат рекламировал тоник в сапфирово-синих бутылочках. Над картинкой было выведено:

Этим летом Джозефина стала первым жителем Орвилл-Фолс, которого превратили в ходока при помощи Успокоительного тоника. И под его воздействием нарисовала множество плакатов, убедивших остальных попробовать его.

Она покраснела, когда увидела, что Чарли смотрит на рекламу на стене.

– Кое-кто из друзей считает меня странной из-за того, что я оставила этот плакат в гостиной. Но – хотите верьте, хотите нет – он вселяет в меня надежду. Каждый раз, глядя на него, я думаю о людях, которые меня любят, и о том, на что они готовы были пойти, чтобы спасти меня от тоника. И потом, для ходока это чертовски хорошо сделано, а?

– Реклама уж точно была эффективной, – признала Пейдж.

Чарли кивнул. Он был уверен, что никогда не сможет стереть из памяти картину того, как целый город стоял в очереди, чтобы купить жидкость в синей бутылочке.

– Да, возможно, даже слишком эффективной, – заметила Джозефина. – Поэтому я и завязываю с рекламой. Хочу сосредоточиться на работе журналиста.

Пейдж упала на диван и положила ноги на кофейный столик, располагаясь как дома.

– Ты поэтому не спала всю ночь? Работаешь над чем-то грандиозным?

– Ага. Чарли когда-нибудь рассказывал тебе о двух маленьких девочках, которые жили в замке Кессог?

Чарли бросил взгляд на Пейдж, усаживаясь в кресло напротив.

– Рассказывал. Индия и Изабель Кессог.

– Да, – Джозефина скользнула на кухню, чтобы налить себе чашку кофе, и вернулась с тарелкой бананового кекса, который предложила детям. – Я разыскивала близнецов с момента, когда мы нашли принадлежавший им химический набор. Мне казалось, что, если кто-нибудь из Кессогов еще жив, получился бы потрясающий материал для газеты.

– Удалось найти? – спросил Чарли, уже зная ответ, и сунул в рот кусок кекса.

– Нет, – ответила Джозефина. – Я проследила их до маяка в штате Мэн, но здание было разрушено пару месяцев назад, и там след оборвался. Но мне удалось раскопать кое-что любопытное.

– Что? – поинтересовалась Пейдж.

– Девочки приехали из Англии, их родители умерли во время Второй мировой войны. Их отец, Джордж Кессог, был известным химиком, открывшим формулу, благодаря которой людей можно вылечить от некоторых видов отравлений. Он также изобрел нечто под названием «Жидкое солнце». Это витаминный крем для людей, страдающих от дефицита света зимой. Кессог не дожил до того, чтобы увидеть, что стало с его изобретением, но оно пользуется огромным спросом в Финляндии. Крем сделал семье целое состояние.

– Подожди, так девочки что, богаты? – Чарли охватило волнение.

– Да, но самое забавное, что они так и не затребовали эти деньги. Вся сумма последние восемьдесят лет так и лежала в банке. Если они еще живы, то, возможно, даже не подозревают об этом.

– Они обе живы, и я знаю, где их найти, – сказал Чарли. – Они в Сайпресс-Крик. Поэтому мы с Пейдж и приехали к тебе – чтобы рассказать об этом.