Забытая комната

– Как раз хотел с вами поделиться…

Логан коротко рассказал о потайном сейфе Олафсона, о замороженном на сто лет проекте и о том, как ему удалось убедить директора выдать документы. Ким слушала, и выражение ее лица, в начале разговора представлявшее странное сочетание сожаления и смущения, постепенно менялось.

– Вот это новость, – выдохнула она, когда Логан закончил. – И что вы обнаружили?

– Меньше, чем хотелось бы. К сожалению, документы в сейфе не раскрывают природы самих исследований. В тысяча девятьсот тридцать пятом исходили из предположения, что через сто лет в распоряжении будущего директора окажутся все материалы, собранные в тайной комнате, которые, как мы теперь знаем, были намеренно оттуда изъяты.

– И все же что вы узнали из имеющихся документов?

– Как попасть в лабораторию – это мы выяснили сами благодаря Пэм. Имена трех ученых, непосредственно занимавшихся проектом. И – да, название предприятия: «Проект Синестезия».

Ким нахмурилась.

– Синестезия?

– Неврологический термин, обозначающий довольно необычное явление, при котором раздражение одного органа чувств вызывает также ощущения, соответствующие другому органу чувств. В начале двадцатого века научный мир проявлял к этой теме большой интерес, но он давно сошел на нет.

– Любопытно. – Ким на секунду задумалась, потом снова посмотрела на Логана. – Но при чем здесь охота на привидения?

– Вот я и себя о том же спрашиваю и уже начинаю думать, что, возможно, ошибался насчет предназначения Машины. – Он сел поудобнее. – По крайней мере, мы знаем теперь, откуда взялся «Проект Син». Скорее всего, это его кодовое обозначение или рабочее название.

– Рабочее название, – кивнула Ким. – Вы сказали, что узнали имена трех ученых. Есть кто-то, о ком я могла слышать?

– Сомневаюсь. – Логан поискал что-то взглядом и взял листок с тремя короткими параграфами. – Старшим из участников проекта был Мартин Уоткинс, ученый-физик. Насколько я смог понять, он и возглавлял работы. Умер довольно давно, в начале пятидесятых. Очевидно, совершил самоубийство. Вторым был его ассистент, инженер-механик Эдвин Рэмси. Умер четыре года назад. И третьим – Чарльз Соррел, самый младший из тройки. Медик. Специализировался на том, что в наше время называется нейробиологией. Что случилось с ним, выяснить не удалось – никаких следов я не обнаружил.

– И это всё? – разочарованно спросила Ким.

– Да, если не считать того, что я прочел между строчек. Секретность проекта объясняется, по всей видимости, сомнительным характером работ с применением современных технологий. Но о причинах остановки исследований, почему их сочли опасными, – об этом ничего не сказано.

Некоторое время оба молчали. Ким, рассеянно жуя губу, смотрела в окно. Потом повернулась к Логану.

– Почти забыла. Я поработала с теми устройствами, которые мы нашли в лаборатории. Похвастать нечем, но небольшой прогресс есть.

– Поделитесь, – оживился Логан.

– Судя по имеющимся компонентам, это могут быть генераторы тональной частоты. По крайней мере, в том числе.

– И для чего они там нужны? – удивленно спросил Логан.

Женщина пожала плечами.

– В этом я еще не разобралась.

– Как они взаимодействуют с Машиной?

– Увы, пока тоже сказать не могу.

Логан снял накрывавшую сэндвич салфетку.

– Вроде бы ничего зловещего.

– Знаю. Может, и ошибаюсь… Буду работать.

Энигматолог взял половину сэндвича.

– Звуковой генератор… – Он уже открыл рот, но, не успев откусить, отложил в сторону. – Вспомнил кое-что. Вы не дадите мне компакт-диск Алкана?

– Великие умы мыслят одинаково. У меня как раз с собой. – Порывшись в сумке, Ким бросила на стол пластиковый футляр.

Он посмотрел на обложку.

– Grande sonate Les quatre âges. Шарль-Валантен Алкан.

– Симфония для фортепиано из четырех частей. Жутковатая вещь. Уилларду очень нравилась.

Логан поднялся из-за стола, захватил компакт-диск и прошел в спальню. Ким последовала за ним. Возле кровати стоял будильник со встроенным CD-плеером. Логан положил диск в дисковод, подстроил звук. Секундой позже комнату заполнила столь ярко отпечатавшаяся в его памяти музыка, которую он впервые услышал в гостиной Стрейчи: буйная и романтическая, но в то же время демоническая, со сложными переходами между мажором и минором, невероятно сложная, пронизанная агрессивными порывами арпеджио и резким звучанием струнных. Логан инстинктивно сделал шаг назад.

– Что такое? – спросила Ким. – У вас такой вид… Извините за банальную фразу, но вы как будто привидение увидели.

– Так оно и есть. Эта музыка постоянно у меня в голове.

– И что это значит? При чем тут Машина? Вы же не думаете…

Логан торопливо выключил проигрыватель.

– Нет. – Он вернулся в кабинет и снова сел за стол. – Нет, не думаю. Помните, я говорил, что у меня способности эмпата? В первый раз я услышал эту музыку в кабинете доктора Стрейчи. Позволю себе предположить, что эмпат во мне принимал то, что слышал сам Стрейчи, когда начинал заболевать. – Он помолчал. – Но есть и кое-что еще.

– Что?