Забытая комната

– Когда я услышал эту музыку, там, в кабинете Стрейчи, я одновременно ощутил что-то. Что-то отвратительное, как запах горящей плоти.

– Музыка Алкана действовала на слушателей по-разному, иногда очень необычно. Некоторые утверждали, что, слушая ее, чувствовали запах дыма.

Логан почти не слушал ее – он думал.

– Перед самой смертью Стрейчи сказал, что его преследуют голоса. Голоса со вкусом яда. И потом доктор Уилкокс, за завтраком… Он тоже кричал что-то о голосах у него в голове. Голосах, которые делают ему больно, слишком резких…

– Меня там не было, – вставила Ким. – И слава богу.

– Я тогда предположил, что ему больно оттого, что голоса слишком пронзительные, слишком громкие. Но сейчас думаю, что он имел в виду другое. Полагаю, он ощущал голоса.

Ким пристально посмотрела на него.

– Вы ведь говорите о синестезии, да?

Логан кивнул.

– Чувствовать запах музыки. Вкус голосов.

Некоторое время Ким в задумчивости стояла у стола, потом негромко сказала:

– Я, пожалуй, пойду.

– Спасибо за сэндвич. – Логан проводил ее взглядом. Дверь закрылась.

Он посмотрел на сэндвич, лежавший на белой фарфоровой тарелке. Потом взял листок с короткими справками по ученым, занимавшимся проектом, и еще раз внимательно перечитал все три параграфа.

40

Пансионат для престарелых «Тонтон-ривер» размещался в трехэтажном строении кремового цвета на Миддл-стрит в городке Фолл-Ривер, штат Массачусетс. Логан заехал на парковочную площадку позади здания и, кланяясь завывающему со страшной силой ветру, вошел через главный вход в вестибюль.

Наведя справки, энигматолог минут через пять поднялся на второй этаж.

– А вот и он сам, – сообщила сиделка. – Возле окна.

– Спасибо.

– Так вы его родственник?

– Дальний, – ответил Логан. – Долго объяснять.

– Это хорошо, что заглянули, тем более в такую погоду. Детей у него нет – умерли, а внуки – стыд-то какой – ни разу и не навещали. А он ведь до сих пор в здравом уме.

– Еще раз спасибо.

Сиделка взглянула на коробку шоколадных конфет в руке посетителя.

– А вот этого ему, боюсь, нельзя.

– Я оставлю их в комнате медсестры, когда буду уходить.

Логан прошел через просторный зал. Постояльцы пансионата, мужчины и женщины преклонного возраста, смотрели телевизор, играли в карты, собирали пазлы, бормоча что-то себе под нос, или просто сидели, глядя пустыми глазами вдаль. Энигматолог остановился перед большим венецианским окном с видом на Кеннеди-парк и – дальше, за железнодорожными путями – Музей военных кораблей. У окна, в коляске, сидел мужчина. Никогда еще Логан не видел человека, на лице которого старость проставила бы столь явственную печать: болезненно-землистое, оно все было испещрено морщинами. Костяшки суставов вцепившихся в подлокотники пальцев, казалось, вот-вот прорвут тонкую, как папиросная бумага, иссохшую кожу. Сморщенное, сгорбившееся под бременем лет тело словно застыло в форме запятой. Рядом, на сиденье, лежала кислородная трубка; в носу – канюля. Но блеклые голубые глаза взирали на гостя живо и внимательно.

– Доктор Соррел?

Еще секунду старик только смотрел на него, потом едва заметно кивнул.

– Меня зовут Логан.

Взгляд старика соскользнул на коробку конфет.

– Мне не разрешают. – Его голос напоминал шорох сухих листьев, разметенных по разбитой мостовой.

– Знаю.

Соррел снова поднял глаза.

– Что вам нужно?

– Можно? – Логан подтянул стоявший неподалеку стул. – Я бы хотел поговорить с вами.

– Валяйте.

Энигматолог сел.

– Вообще-то, я предпочел бы услышать, что вы скажете.

– О чем?

Поблизости никого не было, но Логан все же слегка понизил голос:

– «Проект Син».

Старик замер. Костяшки пальцев на подлокотниках коляски побелели еще сильнее. Взгляд медленно ушел в сторону. Минуту-другую он молчал, потом облизал сухие губы. Прокашлялся.

– А гроза-то надвигается.

Логан посмотрел в венецианское окно. Передний фронт урагана приближался к городу, и деревья в парке гнулись и качались под ветром; сорванные ветки и облака зеленых листьев носились под грозно нависшим, зловещим небом. Улицы как будто вымерли.

– Да, надвигается.

– Так о чем вы говорили? – спросил старик.

– Я сказал, что хотел бы получить информацию по «Проекту Син».

– Ничем не могу помочь.

– Думаю, можете, доктор Соррел.

Глаза у старика закатились, как будто он искал взглядом помощи.

– Не беспокойтесь, – негромко сказал Логан. – Я получил официальное разрешение посетить вас.

– Мне девяносто восемь. Я стар. И память у меня уже не та, что раньше.

– Сомневаюсь, что вы забыли этот проект. Но в любом случае позвольте освежить вашу память. «Проект Син» разрабатывался в «мозговом центре» под названием «Люкс», в Ньюпорте. В девятьсот тридцатых работы были внезапно прекращены тогдашним директором, Чарльзом Рэнсомом. Исследованиями занимались трое: Мартин Уоткинс, Эдвин Рэмси и вы. Ваши коллеги умерли, так что остались только вы.

Вместо ответа старик лишь чуть заметно качнул головой, но был это жест отрицания или дрожательный паралич, Логан не понял.