Забытая правда

– Откуда… Это проделки ваших мастеров по связи? Очередная хитроумная выдумка этих умельцев, да? Как вам удается проворачивать это из Тюрем? – опешивший Кай заговорил куда громче и быстрее обычного, изо всех сил сдерживая панику. Если они сумели пробраться в его сознание, дело может кончиться очень плохо.

– Нет, – прошептала Дарина и обняла себя за плечи. – Если бы это было так, зачем бы мне было тебе об этом рассказывать? Просто я вижу те же сны.

– И что же ты видишь? – Кай чуть подался вперед. К такому повороту разговора он не был готов.

Дарина прищурилась, будто раздумывая, отвечать ему или нет. Привычным движением перекинула на плечо то, что осталось от ее косы, и глубоко вздохнула, набираясь храбрости.

– Твою слепоту, – быстро произнесла она и отвернулась к ледяной глубине. – Я вижу, как ты теряешь зрение. Как тянешь руки ко мне, зовешь тех, кто тебе дорог. Как тебе страшно. Ты, наверное, видишь лишь черноту. И боишься.

Кай слушал, невольно затаив дыхание, ощущая, как громко колотится сердце о ребра.

– Бред. – Он изо всех сил старался говорить спокойно, чтобы ничем не выдать бурю в душе. – Я не знаю, зачем ты выдумала все это и чего добиваешься, но я в эти игры играть не намерен. Что ты затеяла?

– Это не игры. Я ведь права насчет снов? Поэтому ты так побледнел?

– Здесь такой свет… Стихия, я не собираюсь перед тобой оправдываться! – рявкнул Кай.

– Если сегодня во сне ты услышишь меня, ты мне поверишь? – Дарина встала с пола и подошла ближе к нему.

– Зачем это мне? – Кай чувствовал все большее волнение от этой нелепой беседы.

– Потому что это гораздо важнее, чем тебе кажется, – Дарина едва размыкала губы, покрытые засохшими корками.

– И по-твоему, это хороший аргумент?

– Пожалуйста, – неожиданная мольба в голосе прозвучала с болезненной искренностью. Дарина неуверенно подняла руку, будто пытаясь прикоснуться к нему, но в последний момент отпрянула.

Он не знал, как реагировать на происходящее. Оторопевшим взглядом Кай проследил за этим жестом, тронувшим его куда сильнее, чем он мог подумать. За свою жизнь он сотни раз слышал уговоры, лесть, манипуляции, слова ненависти и обиды, но едва ли не впервые его так открыто и бесхитростно просили о чем-то. Помолчав несколько секунд, он развернулся и вышел из камеры, не оборачиваясь на готовую расплакаться Дарину.

1009 год от сотворения Свода, Льдина, седьмой день первого осеннего отрезка

Куница

Ей не следовало к ним привязываться. Люди, за исключением Него, ничего не стоили. Жалкие, слабые, никчемные, не способные по большей части на истинную преданность. Если на то Его воля – она уничтожит их всех без тени сомнения. Но почему тогда сейчас ей так горько?

Куница встала из-за стола, чтобы немного размять затекшие мышцы. Растирая рукой одеревеневшую шею, она в задумчивости подошла к окну, выходившему на океан. День был ветреный и хмурый, лохматые, будто припорошенные волны бесконечно взбирались одна на другую. Где-то там, под ними, располагались сырые, дурно пахнущие недра Водных тюрем, символа Его ярости и справедливого возмездия. После долгой работы в полутемной комнате на свету зарябило в глазах, и Куница зажмурилась.

Обида. Она знала ответ, и он ей не нравился. Такое мелкое и слабое чувство, в котором были и злость, и недоверие, и разочарование. Как могла она, пусть даже мысленно, оскорбить Его Величество подобным отношением? Куница тяжело вздохнула, крепко сжав кулаки. Там, где ногти впивались в сухую бледную кожу, оставались темно-синие кровоточащие полулуния.

Аврум доверился не ей. Куница всегда легко принимала любые решения императора, слепо полагаясь на Его мудрость и знания. Но в этот раз все буквально вопило в ней, что Он совершает огромную ошибку. Советник, этот лощеный хлыщ, вел какую-то свою, совершенно непонятную ей игру. Все могло кончиться крахом.

Куница вспомнила, как не сдержалась и повысила голос на Бартена в их последнюю встречу. Ногти впились в ладони с новой силой. Немыслимо. Слава Праматери Стихий, императора там не было и Он не слышал тошнотворно-визгливых ноток в ее голосе.

Бартен настаивал, что это лишь случайность. Той частью работы должны были заниматься исключительно его люди, а не Майя. То, что она узнала на допросах, – Куница так и не смогла выпытать, что именно, – должно было умереть вместе с ней. Но показывать тот злосчастный отчет о проделанной работе Бартен отказался.

– Помилуйте, мы же не хотим еще раз огорчить Его Величество. – Он говорил с учтивой ленцой, почти мурлыкая. Как будто – у Куницы вновь исказилось от гнева лицо – они флиртуют на балу, а не ругаются на рабочем месте. – Вам что, недостаточно Его указаний? Есть какие-то вопросы по заданию?

– Мне все предельно ясно, – сквозь стиснутые губы ответила тогда Куница и, не попрощавшись, покинула кабинет.

Ее вычеркнули из круга избранных. Только-то. Хотя бы, в отличие от Майи, не заставили платить за это собственной жизнью. Впрочем, и тут она еще покажет себя.