Забытая правда

– Согласен. – Кай откашлялся, возвращаясь к привычному тону. – Но смотри-ка, кажется, работает. Я уже соглашаюсь с представительницей мятежников. Что дальше?

Этот вопрос, пусть и заданный несерьезно, вновь вернул Дарину к реальности.

– Хотела бы я знать.

Кай сразу помрачнел от этих слов. В одно мгновение обстановка вновь стала привычно отчужденной, в камере будто похолодало.

– Забудь. Это все действительно глупо и неуместно. Завтра у тебя будет новый надсмотрщик.

* * *

Но назавтра никто не пришел, как и в последующие дни.

Приближались заморозки, и Дарина мерзла больше прежнего. Она постоянно мерила шагами крошечную камеру, пытаясь хоть немного размять затекшие суставы. Последнее время еду ей доставляли нерегулярно и всегда холодную – от тянущего чувства голода она зябла еще сильнее. Простуда то усиливалась, то отступала немного – Дарина сама поражалась собственной крепости, но ее организм продолжал отчаянно сопротивляться.

Она давно уже потеряла счет времени и не понимала, день на поверхности или ночь. Мысли путались, Дарине казалось, что она вязнет в тягучей мешанине из стыда, страха, отчаяния и надежды. Часами она вела мысленные диалоги с Фламом: то яро оправдываясь за свой порыв, то вымаливая прощение.

А меж тем она даже не знала, жив Флам или нет. Разносчики пищи никогда не произносили ни звука, а больше к ней никто не приходил, новостей ждать было неоткуда. Дарина отчаянно цеплялась за мысль, что, раз она все еще жива, может, и остальных пока не трогали. Потом, правда, всегда приходило горькое осознание, что о ней могли просто забыть за ненадобностью, оставив ее тут умирать от голода и холода, – чем не изощренная казнь? Океан большой, недостатка в камерах в Тюрьмах не было.

Дарина спала, когда сквозь сон кто-то тронул ее за плечо. Ей виделся один из тех очень красочных и печальных снов, в которых она вновь была дома, в Лисьих Лапах, в безопасности, но сам дом при этом был удивительно обветшавшим и пустынным. Дарина бродила по чужим и неуютным комнатам, звала Флама, родителей, искала свои вещи, но все, что она брала в руки, тут же превращалось в пыль. В этих снах не было Кая, они не имели отношения к Стихии и принадлежали только ей.

Дарина ослабла и спала так крепко, что прикосновение какое-то время казалось ей частью сна. Она тревожно озиралась по сторонам в поисках причины своего беспокойства, но взгляд все время упирался в голые стены.

– Эй!

Сквозь сон до нее донеслись знакомые интонации. На сотую долю секунды Дар показалось, что это Флам.

– Проснись, – голос стал настойчивее, ее осторожно трясли за плечо.

Усилием воли Дарина разомкнула тяжелые веки, по ощущению будто пересыпанные песком.

– Ты? – от долгого молчания голос осип и казался незнакомым.

– А к тебе тут кто-то еще заходит? – Кай отвернулся, пряча за раздражением смущение. – Ты… На вот.

И он быстро, не глядя, протянул Дарине носовой платок.

Дарина не заметила, как плакала во сне, но сейчас щеки были мокрые от слез и из носа текло. Стараясь не думать о том, как выглядит со стороны, она быстро попыталась привести себя в порядок, насколько это вообще было возможно. Кай все еще стоял перед ней, опустившись на оба колена, и Дарина старательно избегала встречаться с ним взглядом.

– Оставь себе, – сказал Кай, когда Дарина вытерла платком слезы и заправила за уши растрепавшиеся пряди.

– Спасибо, – промямлила она в ответ, комкая ткань в руке. – Зачем ты тут?

Кай молча опустился на пол и привалился спиной к стене камеры рядом с ней.

– Я принес тебе поесть. – Он достал из сумки аккуратный сверток. – Знаю, с кормежкой тут не очень.

Дарина накинулась на еду, пообещав себе поразмышлять о причинах этой неожиданной щедрости потом. В свертке оказались кусок чудесного, еще теплого осеннего пирога с пряностями, фляга с горячим питьем и большое спелое яблоко.

– Не боишься, что я хочу тебя отравить? – Кай, ухмыляясь, смотрел, как она за обе щеки уминает принесенную еду.

– Слишком сложно. – Дарина едва прожевала, но ей сейчас было плевать на манеры. – У тебя полно способов попроще, чтобы разобраться со мной.

– Ты права, – серьезно согласился Кай.

Дарина быстро расправилась со своей трапезой и блаженно откинулась назад, снова прикрыв глаза. Впервые за долгое время ей было сытно и не так холодно. Говорить не хотелось, молчание почему-то вдруг совершенно перестало тяготить ее. Зачем бы Кай ни оказался тут – он пришел с миром и принес с собой теплую пищу, а это уже было очень много.

– Спасибо, – наконец сказала Дарина, глядя на Кая из-под полуприкрытых век. Он сидел неподвижно, уставившись в одну точку.

– Майе хуже, – наконец ответил Кай сухим, ровным голосом, будто между делом сообщал что-то малоинтересное. На застывшем лице не было ни одной эмоции, но это почему-то показалось Дар грустнее самого громкого плача.

– Мне жаль. – К удивлению для самой себя, Дарина поняла, что говорит это искренне.