Забытая реальность (СИ)

— Этого больше не повторится. Никаких поцелуев. Никаких!

Она выскочила из кабинета, потерявшись где-то в темноте.

Даня остался сидеть на диване, глядя на свои ладони в которых только что держал Алину. Ее истерика напугала его. Он не мог простить себе того, что позволил себе вольность. Но ему казалось, что она была не против. Тогда что произошло? В голове не укладывалось то, что только что случилось.

Дане было сложно признаться в то, что он боялся себя. И новую Алину, которая до сих пор отзывалась болью в его душе.

========== 8. Френдзона, альбом и жалость ==========

Мне бы только не ляпнуть в шутку —

Удержаться и промолчать,

Не сказав никому, как жутко

И смешно по тебе скучать

Вера Полозкова.

— Она такая…

— Какая?

— Странная. Ты уверен, что ей можно работать с детьми? Я не говорю, что она…

— Она в порядке. В полном.

Он удивился своему резкому тону. Уважал Этери, конечно, был благодарен ей за все, что она для него сделала. Но видеть, как на ее лице появляется отвращение — это было слишком. Возможно, Алина действительно изменилась, но он никому не позволит усомниться в ее психическом состоянии, особенно, когда она так нуждается в поддержке.

«Жаль, — подумал Даня, теребя край своего свитера.— Что я сам не могу послушать себя»

— Хорошо, — протяжно вздохнула Этери, махнула рукой Олесе, призывая к себе. — Хорошо, если ты ей доверяешь, то действительно все в порядке. Тебе я верю.

Сам он себе не верил, поэтому, когда Олеся подкатила к бортику, Даня поскорее выпроводил обеих, объявив время следующей тренировки. Алина оставалась на льду. Она стояла там так, будто забыла для чего она здесь. Ее руки безвольно повисли вдоль тела, а взгляд бродил по трибунам на которых сидело несколько человек. Даня развернулся и пошел в сторону кабинета. Но остановился.

— Блин, — он выругался.

Уйти, оставить ее здесь, не поговорить о том, что произошло вчера — это лучшее, что он мог сделать для Алины. Только однажды, он уже поступил так и привело это к тому, что… произошло вчера. Замкнутый круг.

Переборов себя, Даня ступил на лед.

— Слушай, я хотел бы поговорить о…

— Даня, не надо. Не стоит ворошить то, чего больше не повторится. Скажи, ты винишь себя?

Да. Он кивнул, не раздумывая, потому что это был не секрет. Он себя мудаком чувствовал. Зная, в каком она состоянии, понимая, что ничего между ними не может быть, полез, довел до истерики. Так не поступают с теми, кого любят.

— Алина, я…

— Забей. Просто хватит смотреть на меня так, будто мне жить осталось пару дней. Я ненавижу, когда меня жалеют.

«Сейчас ненавидишь. Сейчас».

— Когда-то я дал тебе обещание,— произнес он тихо, но Алина услышала это, обернулась и постаралась натянуть маску безразличия, которую Даня уже распознал, когда Алине по-настоящему плевать, а когда она только притворяется. — Что бы не случилось — я буду тебя жалеть.

Алина приоткрыла рот, чтобы ответить.

— Почему? Почему я не могу признаться ему в своих чувствах? Это отвратительно — сидеть рядом и слушать, как он называет меня своей подругой… А я люблю его.

В глазах Алины стояли слезы. Она стала часто плакать с тех пор, как в ее жизни появился Андрей. Даня следил за тем, чтобы он не вел себя с ней мудаком, следил за развитием их отношений. Но все катилось в тартарары. Алина боялась признаться ему в своих чувствах, а он был уверен, что Алина никогда не посмотрит на такого как он — обычного парня, ничем непримичательного, чья жизнь — сплошная борьба на выживание. Звонок раздался в третьем часу ночи — Алина попросила приехать, поговорить. Пожалеть.

— Ты думаешь, он не питает к тебе никаких чувств?

Андрей питал. Сколько было выпито бутылок под разговоры о том, что Алина — самое лучшее, что с ним случалось. Даня слушал это все, убивался надеждами, что эти двое никогда не придут ни к чему, что могло бы разбить ему сердце. Но видя, как Алина льет слезы, он не мог стоять между ними, как непрошенное напоминание о том, что Алина кому-то что-то должна.

— Алина…

— Так больно… смотреть на человека, которого больше всего на свете любишь, но оставаться в стороне, как… это так по-идиотски. Я не знаю что мне делать. Я не знаю, как…

Кому, как не ему знать о всей странности этой ситуации. Попасть во френдзону человека, которого знает столько лет, столько лет любишь. Появляется третий — три месяца. Каких-то три месяца… этого хватает, чтобы завладеть ее сердцем? Даня протянул руки Алине, прижал ее к себе, и рыдания перешли в всхлипы.

— Он тебя любит.

Эти три слова. Когда он должен был сказать что-то совсем другое, что-то, что расставило бы точки. Он бы окончательно ее лишился. «Он тебя любит» — равносильно разбить последние крохи надежды.

Алина отстраняется, глядя на него с непониманием и упреком.

— Что?

— Мы разговаривали… он трусит. Трусит тебе сказать. Как и ты. Вы два идиота.

«Как и я»

— Даня… Андрей любит меня? Ты просто жалеешь меня…

Он обнимает ее снова. Она плачет от счастья. Эта высшая награда? — видеть ее счастливой? Ему стыдно признаться, что он не прочь видеть ее чуть менее счастливой, но не ощущать такой боли.