Забытая Реальность

– Отчего же, – улыбнулась Алоле, глядя на потрясённого Озаса, таким она видела его впервые, – у женщин всё немного иначе, чем у мужчин. Делиться это естественно для нас. Даже если у нас нет своих детей, мы отдаём свою любовь и заботу тем, кто зависит от нас, нуждается в нас. Каждая из женщин Алудоциоры является наставницей, а любить не только собственных, но и не родных детей, это ещё один уровень, к которому ты когда-нибудь придёшь. Знаешь, так приятно, когда не надо делить на своё и чужое, появляется такое единство со всем сущим…

– Неужели? Я всегда считал, что Алудоциора ближе к единству, отчего же я испытал это чувство здесь, на Земле?

– Возможно, потому что там мы всегда совершаем правильные поступки, поэтому разучились удивляться, восхищаться, радоваться, огорчаться. Для нас жить в единстве так естественно, так привычно. Ифе не просто удивила тебя, наверное, своим поступком она повергла тебя в полное изумление, твоё сердце вдруг открылось и наполнилось её любовью. Ты узнал, как жить с истинной любовью в сердце и вряд ли захочешь её потерять.

– Потерять? – голос Озаса выражал сильное беспокойство. – Я никогда не думал об этом.

Алоле поняла его чувства.

– Я говорю не о дочке, а о том, как жить без любви в сердце.

– Ты права, – он облегчённо вздохнул. – Ты многое открыла мне сегодня, спасибо Алоле.

После того, как они распрощались, Озас задумался, потом видимо что-то вспомнил, на лице появилась улыбка, и он пошёл в комнату дочери, посмотреть, как она справилась с заданием.

Задание на взгляд Озаса оказалось не простым. Перед Ифе стоял цветок, издающий чудесный аромат. Рядом на тарелке лежали плоды, которые они обычно употребляли, как еду, а в закрытой прозрачной ёмкости металось какое-то насекомое. Озас хотел посмотреть на него поближе и протянул руку, как вдруг дочка воскликнула.

– Осторожнее, папа! Не трогай его! – Ифе с отвращением смотрела на насекомое.

– И что же тебе со всем этим надо делать? – удивлённо спросил Озас.

– Описать эмоцию, которая у меня возникает, когда я вдыхаю запах этих предметов. Ну, с этим понятно, – Ифе вновь посмотрела на насекомое. – Фуууу, – произнесла она, смешно скривив недовольную гримасу.

Озас рассмеялся.

– Весьма выразительно, – одобрил он. – Хорошо, а цветок?

– Цветок! Цветок так прекрасен, что, даже глядя на него, чувствуешь наслаждение, и, конечно, его запах чудесен! Когда я вдыхаю этот аромат, то наполняюсь радостью, и вижу целое море цветов украшающих Землю. Как-то так, – неожиданно закончила Ифе.

– Не плохо, – одобрил Озас, и уже с большим интересом спросил, – ну, а что с плодами, как ты опишешь их запах?

– Это дом, покой, защищённость, тепло, любовь.

– Неужели? – отчего-то Озас был озадачен.

– Да, – подтвердила дочка и спросила. – А что чувствуешь ты?

– Усталость в конце дня, отдых, восстановление сил, – описывал он свои эмоции.

Это изумило девочку.

– Как же правильно?

– Думаю, мы оба правы, у каждого человека своё восприятие, свои эмоции.

– Хорошо, я подумаю над этим, – совершенно по взрослому сказала Ифе.

Разговаривая с дочкой, занимаясь домашними делами, Озас забыл о разговоре с Алоле. Он лёг спать в благодушном настроении. В эту ночь ему приснилась Алудоциора. Озас с интересом смотрел на знакомые пейзажи, строения, мелькали лица алудоциорцев, с которыми он был знаком когда-то давно, однако, душа не отзывалась тоской, она была спокойна, поскольку сердце Озаса теперь неразрывно связано с Землёй, ведь здесь живёт его дочка, и здесь он узнал, какое это счастье любить.

С этого времени Озас стал более внимателен к чувству, которое жило в его сердце. В нём проснулся интерес исследователя, теперь он старался уловить новые оттенки эмоций, возникающие в душе, подвергал их анализу, стараясь определить причину их появления, что далеко не всегда удавалось, поскольку они не подчинялись обычной логике. И Озас каждый раз удивлялся новизне и необычности проявления чувства любви. Но не только это изумляло его, дочка подрастала, интерес к жизни у неё был поистине неиссякаем. Озас не успевал отвечать на её вопросы, и словно открывал для себя этот мир вновь, глядя на него глазами Ифе.

Казалось всё идёт своим чередом, единственное, что стало вызывать беспокойство алудоциорцев, это процессы тектонической активности земной коры, которые стали усиливаться на Земле за последние несколько столетий. Одни части суши опускались, на других Земля вдруг исторгала из своих недр горы и возвышенности. Землетрясения стали чаще, а многочисленные вулканы то и дело исторгали раскалённую лаву, заливающую огромные территории, уничтожая на них всякую жизнь, да ещё выбрасывая при этом колоссальное количество пепла. Алудоциорцы стали более внимательно наблюдать за этими процессами, но серьёзных опасений за страну Му пока не возникало.