Забытая сага. И боги смертны

Огромная рука остававшегося до этого тихим бугая, больше похожая на бревно, оттолкнула пленницу, которая снова грязно выругалась по-эльфьи. Детина выхватил обычный крестьянский топор и ринулся в сторону наглого оппонента. Не дожидаясь момента для контратаки, Кшиштоф сделал большой шаг и пружиной выпрыгнул, развернувшись в воздухе вместе с клинком, описав огромный круг вокруг своей оси. Не ожидая такого напора и тем более такого выпада, двухметровый крепыш остановился, застряв в грязи каблуками, и забуксировал, потеряв равновесие. Чтобы не упасть и не лишиться головы, он выставил руки в стороны, что и оказалось фатальной ошибкой. Приземлившись на обе ноги после такого неимоверного финта, Кот мгновенно прыгнул еще раз, повторив такую же дугу, но на этот раз он прыгнул больше вперед, а не вверх, лишив детину левой руки с зажатым в ней топором. Поймав импульс от сквозного движения и набрав амплитуду, клинок снова засвистел в обратную сторону, описав смертельную дугу через выпяченную голую грудь, покрытую неумелыми татуировками. Авантюрист не хотел убивать и нарочито показушно выписывал суперэффектные финты и вольты, лишь царапая разбойников. Клинок, вернувшись на свою позицию, остановился в миллиметрах от сонной артерии противника. Огромный однорукий бандит рухнул в грязь, расплескав ее во все стороны и попав ею в глаза последнему несчастному грабителю. Только стоявший на ногах соперник авантюриста успел протереть их, как перед ним возник человек в кожаной куртке с ярко-желтой повязкой на рукаве. Его ухмылка была задорна, а в глазах играл адский огонек безумия.

– На колени, – изобразив садистскую ухмылку, сказал Кшиштоф.

Небольшой нож упал в грязь, а затем в эту же грязь плюхнулся на колени поверженный.

–Теперь ползи к детине. Как там тебя? – Кот Кверие пнул под зад однорукого.

– Фома… – скуля, не скрывая слез, пролепетал ампутант.

– Хрюкай, Фома, хрюкай.

В это время Эльфка подала первые признаки жизни после начала заварушки.

Бугай повиновался, начав плакать еще сильнее.

– Теперь, порося мои, ползите туда, – мечник указал клинком в сторону хлева, что был за таверной. – Чтоб я слышал ваш поросячий визг всю дорогу!

– Спасибо, кто бы ты ни был. Хочешь оплату? – Эльфка, виляя импровизированным хвостом, подошла вплотную к Коту Кверие, чуть не кольнув его своими крошечными рожками марала. Ее тонкие бледные губки оказались прямо у его уха, и она влажным, теплым голосом продолжила:

–Твои вещи спёрли.

Оставив легкий поцелуй, который, словно каленое железо, отпечатался в памяти авантюриста, она порхнула дальше, вглубь бесконечных улочек Феллана. «Вещи пропали?» мелькнуло у Кшиштофа в голове. Он повернулся и увидел, как его посыльный стоял, махал руками и кричал, что кто-то утёк с тюками, а ведунья, держа его подарок-стилет в руках, еле улыбалась, слегка покачивая головой в знак одобрения.

– Вот и делай добрые дела. Таким образом, цена нашей доброты составила девяносто три кроны. Здорово! – Кот Кверие отбросил носком сапога отрубленный палец и пошел от импровизированного свиного стада в сторону своих путников.

– Ладно, Дурфи, рассказывай маршрут. Нам придется тебя проводить. Да, Хельга, это не по плану, но и терять всю провизию было не по плану. Выдвигаемся завтра на рассвете. А клинок я оставлю, уж слишком он хорош! Не против?

– В таких руках? Конечно, нет! Забирай.

Глава 3

Где свет встречается с тьмой

Паладин Святого ордена плачущей Богини, Ульрих Гроссберг, шел по ярко освещенной зале Ордо Иллюминариум¹⁶, самому прославленному отделению паладинов. По обе стороны от гордо идущего гиганта стояли классические скульптуры самых прославленных воинов. Сам Ульрих был облачён в белоснежные доспехи с алой геральдической накидкой на грудной пластине, которую торжественно утяжелял золотой ореол с изображением слезы Богини Дары в центре. Чуть ближе к груди от исполинских наплечных пластин, которые с легкостью закрывали воина даже в шлеме, виднелись две священные печати, благословлённые архиепископом Элизой ван Грид, второй святой из рода людей в истории Материка. Под этими пунцовыми печатями находились фрагменты походной и боевой молитв, которые были на устах каждого паладина с момента принятия в Орден и до наступления смерти. Ульрих, в отличие от остальных паладинов, которые были ниже его по званию как в Ордо Иллюминариум, так и во всем Святом Ордене, не носил ни шлема, ни огромного боевого молота, который внушал страх не только в сердца врагов на поле брани, но и в головы сподвижников.