«Дорогая Энн!
Я счастлив слышать, что у тебя все хорошо. Тебя не забыли и никогда не забудут. Надеюсь, ты это знаешь.
Ты просила подробностей, и я сделаю все, что в моих силах, но только первый и последний раз, и ты должна будешь уничтожить это письмо, как только прочитаешь. Я знаю, что ты хотела бы, чтобы я честно рассказал тебе обо всем, что у нас происходит. Это я и попытаюсь сейчас сделать. Мне жаль тебя огорчать, но наша семья разваливается на части. Мама так и не оправилась от того, что тебя потеряла. У нее полная апатия к жизни, она сидит на антидепрессантах. Таблетки немного помогают, но той веселой и радостной женщины больше нет – и я очень по ней скучаю. Мы живем в хорошей части Северной Каролины, и она нашла церковь, которая ей нравится, но почти ни с кем не общается. Мне кажется, она боится оставлять Р. и Д. без присмотра даже на минуту. Она винит себя во всем, что произошло, и нет ничего, что я мог бы сказать, чтобы это изменить.
С Д. стало очень сложно справляться. В августе ему исполнится тринадцать, и, если честно, мы с ужасом ждем его переходный возраст. Он постоянно на что-то зол, но мы не знаем на что. У него беспокойная душа, он постоянно ввязывается в драки и ходит мрачный, с ним сложно общаться. Я думаю, это просто гормоны шалят. Мы думали опять перевести его на домашнее обучение, во всяком случае, твоя мама рассматривает такой вариант, но я не думаю, что у нее хватит сил опять кого-то обучать. К тому же я не уверен, что это поможет. Он с каждым днем все больше похож на тебя. Р. выросла красивой девочкой. Она милая и вежливая и хорошо учится, но порой она слишком липнет к маме и, на мой взгляд, чрезмерно чувствительная. Я пытался сделать ее покрепче, но безуспешно. Она, чуть что, сразу плачет. Она из тех детей, которые, куда бы ни пошли, вечно находят где-нибудь бездомных щенков и котят. Д. ее обожает, рядом с ней он совершенно другой мальчик. Они очень близки, тебя бы это порадовало. У нее ВООБЩЕ НЕТ таланта к музыке. Мы не стали заставлять ни ее, ни Д. Они оба ненавидели уроки фортепиано, и мы подумали, что в этом нет смысла.
Если на день рождения Р. будет хорошая погода, я хочу взять ее и Д. на весь день на пляж, будем запускать самодельных воздушных змеев. (Помнишь того змея, которого мы с тобой смастерили?) Я не знаю, смогу ли убедить маму к нам присоединиться. Так или иначе по дороге домой мы заедем в ресторан. Да, я все пытаюсь держаться наших старых традиций. Р. нравится одно место, которое называется «Санитарный рыбный рынок» (ничего себе названьице для ресторана!), потому что посетители едят все вместе за длинными столами, и она думает, что это здорово. Мне кажется, если мы туда пойдем на ее день рождения, она будет прыгать от радости. Как хорошо, что Р. не помнит, какой когда-то была наша семья. Для нее это норма – что мама постоянно в печали, отец обеспокоен и вечно занят, а брат запутался и зол на весь мир. Что насчет меня, то я думаю, ты поняла, что я больше не работаю на прежнем месте. Теперь я в основном занимаюсь коллекциями, и у меня есть небольшой бизнес, благодаря которому я много времени провожу на свежем воздухе. Так что вот, Энн, небольшое описание жизни нашей. Поверь мне, я хочу знать все о твоей жизни, но мне придется обойтись без этого. Мы не можем продолжать так общаться. Есть люди, которые кое-что подозревают. Напоминаю, уничтожь это письмо. Очень тебя прошу об этом.
С любовью,
Фред».
