Читаем Забытая сказка полностью

В свою защиту скажу, что когда я брала вещи без спроса, то испытывала некоторую борьбу с внутренним каким-то протестующим чувством. Относительно сковородки я успокоилась, что положу ее обратно, а относительно свечки совсем не беспокоилась. По тем временам я имела на это свой собственный взгляд. Что такое свечка? Ее не едят, и ни к чему ее не приложишь. Она даже не вещь. И все равно, сгорит и только. А потому я считала, что свечка, вещь все равно исчезающая бесследно, вовсе к воровству не относится. Собственно говоря, «воровство» как таковое, в полном смысле этого слова, я еще не понимала, но хитростью, изворотливостью и искусством врать уже обладала.

Я начала лизать сковородку, но она была холодная, а няня говорила, что на том свете лижут горячие. Значит, она должна быть горяча, как иногда бывают горячи суп или каша. Начала ее прикладывать к изразцовой горячей печке (дело было зимой). Все эксперименты лизания я проделывала поздно вечером, когда няня, уверенная что я заснула, уходила вниз ужинать. Сковородка, нагретая у печки, была довольно теплая, но всё же не горяча.

А вот сегодня, нагрев ее на свечке, я добилась блестящих результатов, правда, закончившихся не только печально, но и катастрофически, с весьма тяжелыми последствиями. Смело приложив весь язык к действительно горячей сковородке, я почувствовала, что он вроде как бы прилип к ней. Страшные колики под мышками, и из глаз что-то посыпалось. Я отдернула язык. Но, будучи от природы настойчивой, храброй, я начала осторожно лизать кончиком языка сковородку, также как Сэр пил воду.

Но после нескольких лизков решила, что на сегодня довольно. Язык распух и все больше и больше не помещался во рту. Слезы из глаз не капали, а лились. Зарывшись с головой в подушки, я уже не всхлипывала, а выла от ужасной боли во рту. В эту самую минуту в комнату вошел доктор, Николай Николаевич. О нем очень много будет сказано в свое время.

Доктор вытащил меня из кроватки и поднес к лампе:

— Что случилось? В чем дело?

Я высунула язык и глазами показала на сковородку, говорить не могла.

— Язык спален… пузыри… Каким образом? Николай Николаевич поднял весь дом на ноги.

Послали в аптеку, а пока в кухне терли сырой картофель, который он собственноручно прикладывал к моему языку, меняя его ежеминутно. Родителей в этот вечер не было дома.

— Ты что же, старая, не доглядела? Ничего понять не могу.

Бедная, любимая моя няня поняла, в чем было дело:

— Вишь, горячая голова, по взаправдашнему приняла, — и рассказала Николаю Николаевичу о последней истории с подушкой и как пригрозила мне муками ада.

— Вишь, горячая голова, упредить задумала… и сковородку и огарок добыла, — закончила няня.

С тех пор, чуть ли не до девичества, за мной было прозвище «горячая голова». Как долго возился со мною Николай Николаевич, не помню, только няня сказала, что до самого утра он просидел в кресле около моей кроватки. Утром он, конечно, удивил моих родителей своим ранним посещением, так как бывал у нас только вечерами, рано или поздно, но неукоснительно каждый день. Итак, мой язык был спасен.

Еще небольшой случай последовал вскоре за сковородкой. Дело было перед Рождеством. В доме все были заняты, даже няня. Мы с Сэром были предоставлены самим себе, в таких случаях мы делали то, что не поощрялось, проникали в те уголки дома, и которые не разрешалось.

Давно нам хотелось исследовать нижнюю часть дома. Там мы еще не были, но о ней слышали, и особенно нас привлекала так называемая «холодная кладовая». Мама часто говорила горничной Маше или няне Карповне: «Сходи-ка в холодную кладовую и принеси варенье», или фрукты, или вина и в этом роде…

Перейти на страницу:

Все книги серии Женские судьбы

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное