Забытая жизнь (СИ)

А Северус в это время левитировал через окно, разбив его

— Трус! Трус!- крикнула я ему вслед.

Весь зал тут же наполнился светом, и студенты радостно зааплодировали.

— Наш директор взял кратковременный отпуск, — сказала профессор Макгонагалл подойдя ко мне.

— Профессор Макгонагалл! — обратилась я к ней. — Нужно срочно забаррикадировать школу, он летит сюда!

— Отлично! Сюда летит Тот-Кого-Нельзя-Называть! — сообщила Макгонагалл остальным преподавателям. Стебль и Флитвик ахнули. Слизнорт издал тихий стон.

— Поттеру нужно кое-что сделать в замке по приказу Дамблдора. Мы должны пустить в ход все доступные нам способы защиты, пока Поттер будет выполнять задание.

— Вы, конечно, понимаете, что никакие наши усилия не способны отражать Сами-Знаете-Кого до бесконечности? — пропищал Флитвик.

— Однако задержать его мы можем, — откликнулась профессор Стебль.

— Спасибо, Помона, — сказала профессор Макгонагалл, и волшебницы обменялись мрачнопонимающим взглядом. — Я предлагаю установить сперва базовую защиту по нашим границам. Учеников нужно будет эвакуировать, но если среди совершеннолетних найдутся такие, что захотят остаться и бороться вместе с нами, им, я полагаю, не следует чинить препятствий.

И она удалилась быстрым шагом, бормоча: Тентакула. Дьявольские силки. Дремоносные бобы… Да, посмотрю я, как Пожиратели смерти с ними справятся.

— А теперь — Пиертотумлокомотор! — крикнула профессор Макгонагалл уже в вестибюле.

По всему коридору статуи и доспехи соскочили со своих постаментов. По стуку и треску над головой и под ногами я поняла, что-то же самое происходит на всех этажах замка.

— Хогвартс в опасности! — воскликнула профессор Макгонагалл. — Охраняйте границы, защищайте нас, выполняйте свой долг перед школой!

С громом и скрежетом толпа движущихся статуй прошествовала мимо меня. Некоторые были меньше, некоторые больше натуральной величины. Среди них были и животные, а лязгающие доспехи потрясали мечами и размахивали медными шарами на цепях.

— Началась Война, — прошептала я и положила ладонь на свой живот.

Зачастую, только чувствуя приближение конца, мы можем что-то изменить.

Сердце мое словно пронзила ледяная игла. Чтобы любить по-настоящему, без оглядки, надо чтобы терять было нечего. Решиться подойти к этой пропасти можно лишь когда все страхи позади. Чтобы суметь быть с тобой в этот миг, надо успеть повидать свергнутые империи и пережить самые жуткие ненастья. Надо столько всего пережить, столько всего загубить, чтобы теперь с тобой уже не губить ничего. Любовь ничего не стоит, когда она новая, чистая, светлая. Любовь перед бурей — это не выбор, это закон. И когда произойдет несчастье или случай — надо быть рядом, крепко стоять на ногах, найти слова, верный жест и взгляд. Да, мой малыш, этот миг, поверь мне, я не загублю. Мы одержим победу!

Июнь 2006 года.

Я уже выходила из кабинета, когда на меня налетел Персиваль.

— Персиваль? — удивлено произнесла я.

— Адрианна, ты меня избегаешь? — спросил он, закрывая дверь.

— Если ты забыл, то я тебе напомню, я замужем. — Я отошла от него на безопасное расстояние.

Персиваль вмиг преодолел это расстояние и сжал меня в объятиях.

— Отпусти, — отдернула я его.

— И не подумаю. — Он страстно меня поцеловал, уперев спиной в стену, создавая быструю и сильную волну собственного желания.

Персиваль быстро пробежался касаниями ладоней по моей шее, ягодицам, меж грудей и бедер, на прикосновение к которому я ответила сильным сжатием ног.

— Я хочу тебя, — прохрипел он прямо мне в губы.

— Персиваль, я прошу тебя, — попросила я. — Я не хочу… Я…

Его ладони вдруг оказались у меня под рубашкой на обнаженных плечах. Горячие мужские ладони практически обожгли меня: он провел руками по моим плечам, снимая рубашку, и я чуть задрожала от его прикосновений.

В мире существует лишь одна логика — логика страсти. Рассудок предостерегает нас только до поры до времени, а потом, когда кони неудержимо рвутся вперед, он садится на козлы и уже только следит, чтобы они не разнесли экипаж. Сердце человеческое не может уберечься от любви, а любовь — это стихия, такая же сила, как морской прилив и отлив. Если женщина любит мужа, ее сам дьявол не оторвет от него. И клятва в верности, которую она дала перед алтарем, — лишь освящение любви. Но иногда…

— Персиваль, прошу, не надо! — уже просила его я. — Пожалуйста, прекрати!

Он сжал мою грудь, а затем своими ногами раздвинул чуть шире мои ноги, немного прижал, чтобы они были неподвижны, и, чуть приподняв свой торс, стал спускаться обильными полизываниями и поцелуями к моей шее, затем к участку меж моих грудей.

— О боже… — всхлипнула я. — Отпусти меня, Персиваль.

Его руки скользили по моему телу и подбирались к самому сокровенному, как вдруг резкий рывок — и Персиваль оказался на полу.

— Я убью тебя! — в бешенстве заорал Северус, наставив палочку на Персиваля.

— Северус… — бросилась к нему. — Северус… Я могу все…

Я встала между ними, и лучше бы не поднимала свои глаза на мужа. Его глаза были переполнены ненавистью, злобой, отвращением и презрением.

— Северус, — взмолила я. — Прошу… Я…