Забытое достоинство (СИ)

Обычно ее куклы должны быть несокрушимы, обязанные ей вечным, незыблемым и добровольным служением, но теперь надоевший контрактер черпал ее силы, заставляя Власть жертвовать, успевших за века, сойти с ума и осточертеть ей вконец, душами. Это немного ее раздражало и она изволила обратить свой взор в ту часть Дворца Ночи, где находились вторженцы. Вид воющей фиолетовой демоницы и окутанного лунным сиянием чернокожего воина, заставили Велиарот вздрогнуть. Она как будто вернулась назад на бесконечные циклы назад, в то время когда она была всемогущей и великолепной.

— Похоже пришла пора мне вспомнить молодость… — шепнула она своему отражению в высоком золотом зеркале. И шагнула сквозь пространство, на верхнюю лоджию, изящно склонившись вперед чтобы понаблюдать за сражением.

Лана сама уже чувствовала себя марионеткой, круша длинными когтями одного за другим, бесконечно прущих из всех коридоров золотых, безвкусно украшенных кукол. Это выглядело так как будто все сановники и помпезные лизоблюды мира, внезапно сошли с ума и решили с ней померятся силами. Взревев она потоком пламени обратила в чадящий, расплавленный шлак сразу пару десятков таки, на мгновение ощутив удовольствие от освобождения душ. Но их было много. Слишком много! А время шло на секунды, ведь сейчас, где-то там сверху, Айр тоже ведет бой.

Уриил быстро двигался разрубая их на части взмахами сабель и мечась, слово в танце, по роскошному залу. Внезапно они услышали мелодичный женский смех у себя над головой. Вздев лицо кверху, Лана смогла лицезреть самое прекрасное и величественное из видимых ею созданий. Высокая роскошно сложенная демоница, в легком, мало что скрывающем платье, блистала кожей розового оттенка, множеством золотых украшений крепившихся в том числе в интимных местах, а вишенкой образа были небольшие, инкрустированные золотом и самоцветами рожки.

Среброволосой захотелось опустится перед ней на колени и молить приподнести ей свою душу в подарок, взамен на улыбку. Зарычав и вспыхнув от ненависти к себе за подобные мысли, она смогла сломить наважденье, заметив что Риэль вонзил обе своих сабли в мраморный пол чтобы удержаться на дрожащих ногах. А марионетки все наступали, звеня и бездумно шагая в их стороны.

— О Астер! Мой великолепный и недоступный владыка! Неужели ты вновь вторгся в мое царство чтобы сделать эту рабыню — своей? — чарующий голос вновь наполнил весь зал, благоухая розами и наслаждением.

— Да как же вы утомили, называть меня именем этого неудачника! — прорычала в ответ Лана, стараясь впрочем больше не смотреть на источник голоса. И тихонько добавила, обращаясь к белому, напряженному Тауриэлю, — Эй, чернявый, а твой контрактер точно ниче не напутал? Она кажется скорее Похотью, нежели Властью.

Ответом ей вновь послужил изысканный смех, взмахнув хвостом и унизанной, рубиновыми перстнями, дланью, демоница ласково пояснила:

— Ах, похоть это тоже часть власти. Как и день, слава, почести, скромность хитрость и коварство. Всего этого в достатке у меня. Не отвергай свою сущность, Астер, милашка, возьми меня в свои лапы, мы станем союзниками, почти равными, клянусь… Если ты исполнишь для меня одну просьбу… — чарующая и томная трель ее голоса вновь пронеслась по застывшему залу. Даже куклы шагающие к вторженцам остоновились и в безмолвном обожании лицезрели свою госпожу.

— Так, все, официально заявляю, вы меня задрали, — прошипела сквозь зубы Лана в ответ. В ее сердце колыхалась и усиливалась всепожирающая ненависть, — Сейчас я буду убивать каждого кто назовет меня этим именем! А начну я с тебя!

Каждое слово бесящей твари звенит обещанием наслаждения и могущества. Все ее жесты выверены и точны. Взывают к подчинению, взывают к раболепию, жадности и гордыне. Но в них нет волшебства истинных чувств. С ревом среброволосая бросает свое тело в полет, борясь с оковами, усиленной доменом и тысячью душ, волей. И на половине пути встречает бездонный взгляд алых глаз, в которых плещутся все удовольствия мира взамен лишь на жалкую клятву.

И мир опять замирает погружась в застывшую тишину. Лана чувствует на себе взгляд без смотрящего. Застывшее око бездны и небытия. Жалкая слабость души холодеет, а рвущаяся вверх демоница продолжает полет, с хрустом сломав себе два пальца. Ощущение боли даруют капельку злобы, которой хватает лишь на то чтобы взмахнуть лапой превращая прекрасное прежде лицо в уродливый, распахнутый до костей лик.

Глава 12. Том 2

Демоница отшатывается, не привыкшая к боли. А Лана не медля начинает ее шинковать, два удара в живот выворачивают внутренности наизнанку, один удар в сердце останавливает его навсегда, жестокие когти пробивают глаза и разрывают череп на части. Тварь пытается восстанавливаться, но разошедшаяся в вихре проснувшийся фиолетовой ненависти сереброволосая и не думает униматься, продолжая превращать мерзкую демоницу в кровоточащий салат.